— Кривулин Михаил. Глянь, Христа ради, — я думал черта при имени Господа передернет, но тот даже ухом не повел.
— Тэк-с, Кривулин. Михаил. Аркадьевич? — спросил Варфаламей, хитро стрельнув глазами в мою сторону.
— Аркадьевич, шестьдесятого года рождения.
— Он придет на твои похороны, скажет впечатляющую речь, на поминках подсядет поближе к твоей жене, вспомнит незабываемые годы проведенные в содружестве с тобой, слова его прольются бальзамом на сердце, лягут маслицем в горячую кашку. А он возьмет, да и женится через полгода на убитой горем вдове. Проживет долго, сколько не скажу, тут клякса и смазано, но внуков твоих еще выведет в люди, воспитает, так сказать, по образу и подобию.
— Как же так? — я оторопел от предсказания черта, — Мало того, что этот гад у меня деньги свистнул нахальным образом, так он еще и мою жену прикарманит, будет целовать ее мокрыми губами и все такое прочее. Лежать в моей кровати (я посмотрел украдкой на диван), пить из моей кружки кофе по утрам, сидеть за моим компьютером, да еще и внуков моих воспитает.
— Пьеса «Маша и медведи» в исполнении Никитина, народного артиста без публики. Кто сидел на моем стуле? Ну, уж кружку, я надеюсь, он сам себе купит, раз жена досталась даром. А впрочем, тебе не все ли равно? — ответил Варфоломей моей же фразой. — Твое бренное жирное тело в это время будут черви глодать, да облизываться. Каждому свое — кому червей кормить, кому твою жену трахать.
— Я категорически не согласен с такой постановкой вопроса.
— Вот, братец. Тогда займись делом, придумай себе занятие, если хочешь перетасовать колоду. Все можно изменить, было бы желание, а что не поменялось, так видать и желания не было. А чтобы ты долго не раздумывал, даю тебе времени до завтрашнего утра. Приду, проверю.
Черт встал, одернул рубашку, щелкнул по-гусарски кедами и нырнул в стену, утащив за собой кресло, заодно прихватив пробку от бутылки. Я остался один.
Вы будете смеяться, но занятие я себе нашел буквально через полчаса. Рука провидения заставила компьютерную мышь навести курсор на блог одной довольно-таки известной девицы и щелкнуть на тексте с заголовком «Пишут все!» В статье, написанной, не буду скрывать, очень хлестко, мадмуазель высказывала свой незамутненный взгляд на повальное увлечение литературным творчеством различными товарищами, ибо господами она их не желала называть. При этом, как мне кажется, несколько передергивала. На законное возражение «а сама-то», отбрехивалась, указывая, что излагает мысли только на одну тему и совсем не претендует на звание писателя. Девица — явная лоялистка, не путать с роялисткой, то есть лояльно относящаяся к нынешней власти. Я с первых же секунд возненавидел ее всей душой, которой у меня нет. Моя неприязнь к власти всем известна, причем это касается не только того периода, который мы сейчас проживаем, но и власти вообще. Как все почти интеллигентные люди, в юности я не любил коммунистов, потом терпеть не мог демократов, а уж теперешних либералов — державников в одном лице просто-таки презирал до кончика хвоста моего кота. Девица же, наоборот, свою любовь к правительству аргументировала фразой: «Оно не мешает мне кататься по выходным на велосипеде». Такая простая мысль являлась и великой истиной и паскудной ложью одновременно. Я с ней отчасти согласен — сложно представить себе, например президента или премьера, бегающих с дубиной по парку за велосипедистами, еще сложнеенафантазировать весь кабинет министров, вылезающих из джипов с картами парка, разбитого на сектора, чтобы начать потешную охоту за любителями здорового отдыха.
