Лотто, конечно, шутил, но на самом деле верил в это. Он представил, каким прекрасным и здоровым был бы мир без людей, как он вынашивал бы новую, дивную жизнь. Представил крыс с лишними пальцами, обезьян в разноцветных очках, рыб– мутантов, возводящих огромные подводные замки. Если и существует какой-то Высший План, то он в любом случае был бы лучше без человеческого присутствия. С другой стороны, он вспомнил молодое лицо своей матери, подсвеченное огнями свечей.
– «И я видел, что жена та упоена была кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых, и видя ее, дивился удивлением великим»[14], – прошептал Лотто.
Все оглянулись на него, испугались и тут же отвернулись.
Лотто разбивал Рейчел сердце. Вся семья разбивала ей сердце. Ма, которая решила заживо похоронить себя в уединении и несчастье, преданная как собачка, надрывная Салли и даже Лотто, чью гордыню она никак не могла понять.
Только ребенок может злиться так долго и так долго не может простить, чтобы все наконец наладилось. Матильда заметила, что глаза Рейчел опять переполнились грустью, и коротко покачала головой, как бы говоря «не надо». Он это заметит.
– Тридцать секунд! – воскликнула она.
Из компьютера доносилась музыка Принца.
Чолли наклонился к Данике, надеясь на праздничный поцелуй. Отвратительный коротышка. Какой же огромной ошибкой было позволить ему облапать ее как-то раз в такси по пути их Хэмптонса прошлым летом. И о чем она только думала? Да, она тогда рассталась с парнем и еще не нашла нового, но все же…
– Ни единого, мать твою, шанса! – отрезала она, хотя Чолли и продолжал что-то бубнить.
– …должна мне два миллиона долларов!
– Чего?
Он усмехнулся.
– Тут всего двенадцать с чем-то секунд осталось до 1999 года. Мы забились, что эти двое разведутся еще до 1998-го.
– Пошел ты, – сказала она.
– Взаимно, кидала, – ответил он. – Но у тебя еще есть время до конца года.
– Двенадцать секунд, – сказала Матильда. – Прощай, 1998-й. Тягучий и скучный год.
– «Ничто не может быть ни хорошо ни дурно, лишь наша мысль творит его таким!»[15] – выдал пьяный Лотто.
– «Ты говоришь о пустяках»[16], – ответила Матильда.
Лотто подскочил, открыл было рот, но тут же закрыл его.
– Видишь? – сказала Даника. – Они постоянно цапаются. Когда кто-нибудь из них вылетит, я буду считать это победой.
– Десять! – Матильда подняла бокал и слизнула капельку шампанского, пролившуюся на руку.
– Я спишу долг, если ты пойдешь со мной на свидание, – жарко прошептал Чолли Данике на ухо.
