- Почти исчерпана. – закончил Андрей Палыч. – И требует подпитки.
- И как же ее подпитать?! – воскликнула Анна Андреевна. – Чем?!..
- Не знаю! – развел руками Андрей Палыч. – Я только подобрался к пониманию самой природы этой энергии, но как ею управлять, чем восполнять – даже не могу себе представить.
В гостиной повисло мрачное молчание.
Анна Андреевна поднялась и подошла к окну, с грустной улыбкой наблюдая за тем, как мальчики резвятся в бассейне.
- На дворе – начало октября… - пробормотала она. – В новостях передали сводку погоды по области. От пяти до десяти градусов выше нуля. Прохладненько! Везде, кроме Милютина. У нас – летняя жара!
Она повернулась к отцу и сестре.
- Значит, скоро все закончится? – тихо спросила она. – Опять вернется осень, и будет зима, и дети снова захотят быть взрослыми, и взрослые опять постареют, и все будет у нас идти как и везде. Как и должно быть...
Андрей Палыч неожиданно улыбнулся.
- Ну, поживем, увидим… - сказал он. – Не все же в машинах ответы искать. Кое-что можно найти и в себе. Иногда ответ на самый важный вопрос оказывается очень простым. Хотя и неожиданным.
- Значит, надежда есть? – встрепенулась Мария Андреевна.
- Она есть всегда.
7
Этот разговор и последние слова отца Мария Андреевна остро вспомнила через несколько дней, когда утром вошла в комнату сына, чтобы одеть его в школу.
Женя вновь сидел на пуфике голый, и на лице у него было очень странное выражение.
- Что такое? – встревожилась Мария Андреевна.
- Я сижу думаю… - серьезно посмотрел на нее Женя. И лицо его показалось Марии Андреевне неожиданно совсем взрослым.
Она даже головой встряхнула, чувствуя, как тоскливо заныло ее сердце.
За окном вдруг сгустились тучи, и в окно ударил порыв холодного ветра.
- Я сижу думаю… - повторил Женя. – Как-то странно у нас все сейчас…
- Странно?..
- Ну да. Разве пацаны носят платья?.. Разве можно при всех бегать голышом? И, это, ты представляешь, никто ни с кем не дерется! Старшие пацаны носят шортики и колготки, как маленькие, все девчонки в бантиках и платьях. Так же не бывает…
Слово «пацаны» как-то особенно резануло Марию Андреевну. А все вопросы Жени упали ей в душу, как куски льда, и сердце ее заныло еще сильнее.
- Я, наверное, сегодня в школу в джинсах пойду. – взрослым голосом сказал Женя. – Правда, мама?..
Вот этот последний вопрос Жени прозвучал очень многозначительно. Хотя всех его значений Женя и сам, скорее всего, не осознавал.
