— Пусть купается в платье, — небрежно сказала девочка. Простое, блестящее и эффективное решение.
Через несколько минут Софи удалось отмыть ребенка вместе с платьем в своей ванне, в которую она набухала щедрую порцию пены «Шанель № 5», пытаясь заглушить запах, слишком резкий, чтобы осквернять ее святая святых.
— Она любит все делать по-своему, — заметила Белла, сидевшая на унитазе.
— Я не разрешу ей делать все по-своему, — решительно ответила Софи. — Я многое могу.
— Я пришла бы пораньше, Софи, — говорила ей теперь мать, — просто у Царя Эдипа начался один из его заскоков, поэтому мне пришлось остаться с ним, пока он не успокоился. Мне совсем не хочется выслушивать очередные соседские жалобы.
Софи покачала головой.
— Мам, тебе лучше переехать. Продать свой дом и переехать за город. На эти деньги можно будет купить что-нибудь гораздо больше, и будет уже неважно, что у тебя — собачья версия семейства фон Траппа.
Айрис фыркнула.
— Я никого там не буду знать.
— Здесь ты тоже больше никого не знаешь, — напомнила ей Софи. — Никто ведь не желает приходить к тебе в гости: все боятся заразиться бешенством.
Айрис вздохнула.
— В любом случае, мне хотелось бы жить рядом с тобой, — тоскливо проговорила она. Софи скрыла свое удивление. Ее мать настолько обожала своих собак, что Софи время от времени забывала, что она, по всей видимости, должна также любить и свою дочь.
— Ну, и что ты скажешь по поводу кошачьего корма? — спросила Софи, решив сменить тему, пока они не втянулись в очередной долгий, нудный и никчемный разговор, неизменно заканчивавшийся слезами, о том, какой должна быть хорошая дочь.
Ее мать с минуту обдумывала вопрос.
— Думаю, все будет в порядке, — сказал она. — В «Экспресс» на прошлой неделе была напечатана статья об одной пожилой леди, которая не могла оплатить свои счета за газ. Бедная старушка питалась кошачьим кормом, хотя, когда к ней вломились соседи, они нашли у нее под кроватью несколько тысяч фунтов наличными.
— А почему к ней вломились соседи? — спросила Софи.
— Потому что она умерла, дорогая, — ответила мать, как будто Софи задала глупый вопрос.
— Умерла! — Софи тут же запаниковала, лихорадочно соображая, какой должна быть высшая мера за непредумышленное убийство.
— Ох, да нет же, — быстро сказала Айрис. — Она умерла не от кошачьего корма, а от гипотермии. Она ведь осталась одна на всем белом свете, ее дети бросили ее.
— Слава богу, — облегченно сказала Софи. Мать приподняла брови. — Ты поняла, о чем я. — Софи вздохнула, поджав под себя ноги. И наморщила нос. Диван все еще источал настойчивый запах пряностей. — Дело в том, мам, что я понятия не имею, что мне делать. Я знаю, что они проживут у меня всего одну неделю или две, но на данный момент этот срок кажется мне бесконечным. От меня совершенно никакого толку.
