«Черт возьми, как женщин меняют тряпки, даже красивых!» – удивился Алекс, его всегда поражали эти преображения с помощью макияжа и одежды.
– Ли! У меня просто нет слов... – Он встал с кресла.
– Неужели? Насколько я успела заметить, уж ты-то не привык лазать в карман за словами. Наверное, я действительно выгляжу неплохо.
– Не скромничай, Ли, помни: скромность – дорога в неизвестность! Ты умопомрачительна!
– Спасибо, Джонни! Ну, что ж, ужин ждет нас. Пойдем? – Она протянула ему руку.
Алекс галантно взял ее руку в свою левую, а правую положил на талию, но чуть ниже, чем следовало бы.
Она повернулась к нему и с довольной улыбкой произнесла:
– А ты напористый!
– Прости, – он убрал руку.
– Да ничего, все нормально. Я не ханжа, просто всему свое время и место.
– О! Ты меня обнадеживаешь!
– И в не малой степени. Только не говори, что ты это понял только сейчас.
– Не буду, – улыбнулся Алекс, а про себя подумал: «Да она еще умнее, чем мне показалось. Этой палец в рот не клади, оттяпает по самый локоть».
Южная Калифорния. Сан-Диего. Империал Бич
После неожиданного и досадного отъезда Алекса Элеонор изо всех сил старалась убедить себя в том, что отпуск не испорчен, что все нормально, солнце по-прежнему светит, океан ласково шелестит прибоем, омары так же вкусны и аппетитны, вино ароматно, терпко и доставляет удовольствие. Но у нее ни черта не получалось.
Калифорнийское вездесущее солнце было надоедливо палящим. После купания на коже, густо покрытой кремом от загара, выступает противная соль, омары неприятно пачкают руки и какие-то безвкусно пресные, вино кислое и оставляет во рту неприятный привкус.
После трех дней героических усилий она призналась себе в поражении – отпуск пропал, это факт.
Алекс так и не позвонил, она бросалась к телефону при каждом звонке, но в трубке вопреки ожиданиям слышались голоса кого угодно: школьных подруг, давних знакомых, коллег по работе, но только не его.
Она проснулась поздно, вставать не хотелось, в душе было ощущение какой-то неясной тревоги, будто сделала что-то не так, но что именно, пока непонятно. Может быть, ей просто приснился дурной сон, который, проснувшись, уже не помнишь. Так бывает, сам сон в памяти не сохранился, но неприятный осадок от него остается, не дает покоя, порождая чувство беспричинного и непонятного эмоционального дискомфорта.
Элеонор встряхнула головой, избавляясь от неприятных мыслей, и, преодолевая лень, встала с широкой кровати.
