– Откуда выискался?
– Жорик, с Царевки, – Тимоня верной слугой забегал вокруг него.
– Не слыхал. Кто такой?
– Недавно из армии пришел.
– Ну?
– Отец при башлях. И в теплое место пристроил, и мотоцикл вишь какой купил!
– Везет людям.
– Он с нашими не якшался. До службы всерьез мотиком занимался. В элистинской «Комете» пробовал.
– Мотобол?
– Ага.
– Вот, значит, откуда весь цирк.
– Да нет. Другой повод.
– А что?
– Зазнобу замуж выдает.
– Чего, чего?
– Вернулся, а девка на другого глаз положила. Бабы врут, даже забеременеть успела. Вот и заторопилась.
– Ну!
– Жорик и решил ее торжественно проводить.
– Понятно.
– Хохмит, чудило, – Тимоня заулыбался во всю свою конопатую физиономию. – Погляди туда! Вон она стоит, его краля.
Тимохин указал в сторону от толпы, где на краю стадиона у низенькой скамейки маячила по колено в траве одинокая фигурка в розовой кофточке.
– Душевная сценка, – отвернулся Порохов, особенно не заинтересовавшись, стянул перчатки с рук, сплюнул под ноги, нахмурился. – А наши чего выцарапались, как детки малые? Чем их красавчик этот растрогал?
– Ты глянь, Порох, что он с мотиком вытворяет! Залюбуешься!
– А мы чем хуже?
– Так у него же «Панония»!
– И на «ковре», если захотеть, можно не такое сварганить.
– Не потянут наши против его машины. Мощность не та, и треска больше.
– Смотря кто за рулем!
– Да хоть кто! – махнул рукой Тимоня. – Не попрут наши «ковры».
Жорик между тем вырулил на прямую, сбросил газ и покатил к скамейке, давая понять, что представление окончилось.
– Значит, говоришь, не попрут? – скривил губы Порохов, поедая Тимохина ненавидящим взглядом.
– Не заводись, Эд, – отступил на шаг Тимоня.
– А вот проверим, – развернул руль «ковровца» Порохов. – Я тебе покажу! И шкетам нашим! Чего стоят «ковры» против железяк зарубежных!
И он, ударив кожаным сапогом по стартеру, крутанул ручку газа так, что мотоцикл под ним дико взревел и вырвался бы на свободу, не выжми он сцепление.
– Ты что задумал? – отскочил в сторону конопатый.
– Собирай наших к «трубе»! – скомандовал Порохов, перекрикивая рев мотоцикла, и ткнул рукой в сторону парочки у скамейки. – И этого циркача зови! Увидите!
Круто развернув мотоцикл, он помчался через весь стадион к футбольным воротам, где возвышался над травой огромный железобетонный цилиндр заброшенного недостроенного когда-то творения.
Среди местных цилиндр этот прозывался «трубой» – бетонное круглое «колечко» высотой три-четыре метра и диаметром метров десять-двенадцать. Со временем пацаны устроили просторный подкоп внутрь «трубы», где в укромном пристанище прятались от родителей по вечерам маленькие, тусовались с девчатами по ночам старшие и постоянно скрывались от въедливых жен мужики в душевных возлияниях на троих.
