Элла, Эллочка! Эллочка-тарелочка! Невольное мимолетное увлечение. Как прелестны твои глаза! Как памятны жаркие губки! Сегодня она примчится на вокзал его провожать. Знает все: надежд никаких, а прикипела и не думает о разлуке. Он, как некоторые курсанты, мыльных дворцов ей не обещал, планов не строил. Не скрывал, что женат, что встреча мимолетна. Но она все равно примчится на вокзал. А как начиналось?..
– Тонкая натура, – споткнулся о ее взгляд приятель – Серега из Иваново. – Нам бы чего попроще. С этой весь месяц впустую убьешь.
– Тургеневская женщина, – шептал завороженный очарованием шатенки Курасов.
– Гордая.
– Мне нравятся недоступные.
– Высока, – урезонивал из последних сил Серега.
– По мне как раз, – шагнул, как в пропасть, Курасов, пригласил на танец и познакомился с Элеонорой.
Теперь она просто милая Эллочка-тарелочка, изящное создание, покорное существо, ловящее каждое его слово. И сблизила, спаяла их та, памятная ночь…
До последнего она держалась. Придумывала закавыки и всевозможные хитрости, чтобы не пустить его в дом. Уже и петергофы все объездили, и эрмитажи обходили, только со стен Кронштадта удочек не закидывали. Дошла очередь до церквей и храмов, а значит, ему скоро уезжать. И ее будто подменили! Куда делся неприступный вид? Эллочка выкинула белый флаг…
Засвистел тормозами за спиной автомобиль, высунулся было из окна едва не по пояс разгневанный водила, в возмущении размахивая рукой, но узрел застывшего в апофеозе чувств майора с непокрытой головой, нырнул назад и, выруливая, лишь чертыхнулся про себя. Курасов зашел в кафе. Взял чашку жидкого шоколада, стакан сока. Огляделся. Никого. Он примостился у окна. Вспомнил опять ту ночь.
…Его засквозило холодком таинства чужого жилья, когда они поднялись лифтом на третий этаж в ее квартиру. Он осторожно осматривался, озирался, словно первобытный дикарь в пещере неведомого, более могучего, нежели он, зверя. Роскошество поражало и угнетало. Он хорохорился, не поддавался. Спросить о родителях? Зачем? И так видно. Из высшего эшелона. Ему ни за что не дотянуться. Ну и ладно об этом. Тепло шло от Эллочки и ее рук. Этого достаточно. Ради этого он здесь. Не с родственниками же знакомиться приперся!
– Родители на даче. С ночевкой, – шепнула она ему. – Ты проходи, располагайся. Я стол накрою.
– Зачем? – обняв, обволок он ее всю, податливую и дурманящую, и потерял над собой контроль; месяц женщины не чувствовал по-настоящему, все охи, вздохи да поцелуйчики на лету.
