Прокурор Никола | страница 100



Банда пропала бесследно.

И все-таки Максинов чуял своим милицейским нутром – ненадолго это затишье. Пистолетом они разжились не по мухам палить. И форма милицейская не для маскарада. Залегли глубоко на время. Ждут, когда стихнут сполохи ментовской беготни.

Нюх, как всегда, генерала не подвел. Громыхнуло опять уже через несколько месяцев. Но до этого еще надо было случиться многому…

Лед и пламень

– Володя! Вам ваш любимый? Кофе? – певучий ласковый голосок Анны Константиновны донесся с кухни до Свердлина, скучающего у окна с книжкой.

– Спасибо. Я ее дождусь.

– Что?

– Я пока не хочу! – крикнул он. – Майю дождусь.

– Уже скоро, – Анна Константиновна плавно прислонилась к косяку в дверях комнаты. – Не помешаю?

– Отчего же.

– Что-то задерживается моя девочка. Эти иностранцы!.. Они не отпускают ее от себя. Они как дети.

– Вздор. Она им потакает.

– Что вы говорите, Володя! Они Майю любят. И она в них души не чает.

– Нашли друг друга.

– Вы знаете, такое редко бывает среди учителей и студентов. Обычно молодежь заносчива. Они все сплошь максималисты. И Майя им под стать! Она уступать не любит.

– Капиталисты все такие!

– Да какие же они капиталисты?

– Буржуи.

– Вы шутите. Они – будущие капитаны, моряки. Вот подучит их Майя русскому языку…

– И повезут они наш русский лес к себе мебель дорогущую делать, – хмыкнул Свердлин. – А потом нам, дуракам, продадут.

– Вы прагматик, Володя, – грустно улыбнулась Анна Константиновна, – потому что юрист. Вон Николай Петрович тоже вечно над ней подшучивает.

– Потакает она им…

– Она безотказная. Вы правы. Идет у них на поводу. Экскурсию просят в музей – она неделю готовится. В картинную галерею – пожалуйста. На днях Хлебниковым мучила. Серебряный век российской поэзии! Говорят, юбилей на носу. А вчера разволновала нас очередным нонсенсом. Спектакль они решили ставить к новогоднему празднику! И не водевиль, не мелочь, а Гоголя! «Ревизора» на русском языке! Как вам это?

– Классику в массы.

– Майя для них приводной ремень.

– Это профсоюзы. От партии – в народ.

– Это Коленька так над ней подшучивает. Дразнит ее «ремешком народным».

– Замучают они ее, народ этот черномазый. В русском-то ни бельмеса.

– Что вы! Ей в радость. Она же у них тоже была.

– Как?

– За границей. Практику там проходила. Сколько впечатлений! Сколько рассказов!

– Этим неграм повезло. Дождались, дожили до демократических времен. Сбросили оковы, с пальм спрыгнули. И к нам.

– Ну какие же это негры? Арабы.

– Одна раса. Не наша.