Должен сказать, что одно время чаша весов стала склоняться в сторону противника.
— Немцы прорвали оборону на участке левофлангового батальона, перерезали шоссе, идущее через Медвин, захватили высоту, что в двух километрах восточнее Медвина. Прошу помочь батальону артиллерийским огнем. Иначе он не выстоит, доложил мне Кузнецов.
Не успел я переговорить с ним, как позвонил майор Головин. Его доклад был еще более тревожным.
— Танки фашистов, прорвав нашу оборону, движутся в направлении Дмитренок. Прошу помочь артиллерией!
— Поможем, Дмитренки не оставлять, ждите Кондитерова!
Кондитеров — это командир артиллерийского противотанкового дивизиона, который находился в резерве комдива. Опытный артиллерист, участник боев на Карельском перешейке, Алексей Георгиевич, получив приказ, немедленно выдвинул свои орудия навстречу вражеским танкам. Он расположил их на опушке леса, хорошо замаскировал. И как только машины с черными крестами показались вблизи Дмитренок, ударил по ним. Не прошло и десяти минут, как на поле запылало шесть танков. Остальные, отойдя в укрытия, завязали перестрелку с нашей артиллерией.
Вскоре в телефонной трубке клокотал радостный бас Головина: майор благодарил артиллеристов за помощь. Критическая ситуация на позиции полка была ликвидирована. Зато кризис назревал у Кузнецова.
— Немедленно отправляйтесь в 893-й. Непорядок там. Надо восстановить положение, — приказал мне генерал Куликов. Тревожные интонации выдавали обеспокоенность комдива. — Как прибудете в расположение полка, тотчас же свяжитесь со мной.
В сопровождении лейтенанта Сороки и пятерых бойцов из разведбатальона я побежал туда, где оборонялись батальоны 893-го стрелкового полка. Вначале бежали оврагом, а затем по открытому месту. Здесь свистели пули, осколки мин и снарядов, гарь и дым от горевшей пшеницы застилали глаза, затрудняли дыхание. Пришлось продвигаться короткими перебежками: поднимешься, рванешь вперед метров на 10–15 и камнем падаешь на землю.
Взрывной волной разорвавшегося рядом снаряда меня бросило на землю. Пришел в себя, ощупал тело. Но, к счастью, голова, руки и ноги целы. Осторожно приподнялся и осмотрелся: откуда, думаю, прилетел гостинец? И вот глазам предстала такая картина. Метрах в 500–600 по отлогому склону ползли фашистские танки, за ними цепью шла пехота, а впереди боевых машин в беспорядке бежали наши бойцы.
У страха, как говорится, глаза велики. Он рождает панику, парализует волю даже людей смелых и отважных, если вовремя его не пресечь.
