Атаки врага были отбиты не только батареями Кириллова, но и другими подразделениями. Наступило затишье.
Перед нами лежало обезображенное поле, по которому низко стелился дым от горевшей пшеницы.
— Предупреди, Василий Митрофанович, командиров полков, чтобы были готовы к отражению новой атаки. Противника мы только пощипали, — приказал генерал Куликов.
Не успел я переговорить с комдивом, как снова зазуммерил телефон:
— Слушает Второй, — ответил я.
— Говорит Варенников. Доложите, как дела.
Полковника И. С. Варенникова я знал заочно, по рассказам товарищей. Говорили, что это знающий дело, интеллигентный человек, обладающий аналитическим умом, понимающий все тонкости современного боя.
— Рубеж, занятый восточнее сел Баранье Поле и Медвин, удерживаем, товарищ полковник. Противник дважды атаковал, но атаки отбиты с большими для него потерями. Думаем, что вскоре последует новая, и фашисты вот-вот введут в дело авиацию.
И как бы в подтверждение этих слов раздалась команда:
— Воздух!
Гул моторов, долетавший с высоты, нарастал. В чистом летнем небе сверкнули крылья «юнкерсов». Я стал про себя считать фашистские самолеты. Пять… десять… пятнадцать… Как только стервятники достигли нашего переднего края, тотчас же ведущий «юнкере» с воем пошел в пике. Следом устремились ведомые. Это в общем-то была неприятная картина. Мало приятного, когда на тебя падает фашистский стервятник, из чрева которого, как горох, сыплются бомбы.
Но, несмотря на понятное и естественное чувство страха, со всех сторон наши бойцы и командиры стреляли по самолетам из винтовок, пулеметов, автоматов и даже из пистолетов. Эта пальба в то время, по сути, была совершенно бесполезной, даже вредной, ибо опасности для «юнкерсов» не представляла, а требовала большого расхода боеприпасов. Но мы тогда еще не имели опыта борьбы с воздушными целями. Опыт пришел позднее, когда люди научились стрелять по самолетам противника, научились правильно вести себя во время воздушной бомбежки. Правда, была в этой повальной стрельбе по фашистским стервятникам положительная сторона — люди преодолевали страх, учились, владеть собой в минуты опасности.
Обработав наш передний край, самолеты скрылись. И сразу же появились фашистские танки. В те дни мы, только вступившие в войну, мало знали тактику гитлеровской армии. Но уже тогда бросалась в глаза ее шаблонность. Раз за разом шли они в атаку лишь после артиллерийского или бомбового удара по переднему краю нашей обороны.
