— Не похоже на неё, — откликнулся Третий, и Четвёртый молча поблагодарил его. — Раньше она действовала исподтишка. Её оружие яд, а не меч.
— Я тоже так считаю, — кивнул Первый. — Хотя с ней и сбежала её секретарь, не думаю что это она. Она хороший мечник, но не настолько, чтобы выйти победителем после встречи с двумя нашими.
— Может, их было несколько? — спросил Четвёртый.
— Вряд ли. Оба убиты одним клинком, — Первый ещё раз обвёл всех тяжёлым взглядом. — В любом случае, будьте настороже. Пока что неизвестно, кто это и каковы его или их мотивы. Старайтесь не ходить в лес по одному, не заходить в пустынные места и прочее. Смешно говорить вам такое, но всё же. На сегодня всё, будут новости — дам знать. Свободны.
Все, кроме дежурных, разошлись. Четвёртый отправился к себе в комнату и растянулся на кровати. Кулон говорил, что Тиантей и Линтакли уже в безопасности, в море. На рассвете они с Первым должны были заступать на дежурство. Имело смысл немного поспать. Может, потому, что Ведьме удалось бежать из Приморья, а может, из-за бессонной прошлой ночи, но Четвёртый отключился, как только голова коснулась подушки, и никакие сны не тревожили его покой, пока не пришло время вставать.
Таинственных убийств больше не было, поэтому со временем изменяющиеся немного успокоились. Они не хотели, чтобы преступник ушёл безнаказанно, но никаких зацепок у местного Сыска не было. Вскоре пришли неутешительные новости из столицы о короедах, и версия о Ведьме отпала окончательно. Четвёртый же залёг на дно и пока что больше никаких действий не предпринимал. Не стоило наводить прорицателей на мысль, что злодей путешествует вместе с Императором: это значительно сузило бы круг подозреваемых.
Пришло время осенних штормов, и в Приморье стало неуютно. Всё чаще возникали разговоры о том, что неплохо бы вернуться в столицу. Промозглая сырость пронизала Рощу насквозь, и даже горячие камни вкупе с волшебными таблетками лекарей Ордена не могли изгнать её из костей перевёртышей.
— В столице хотя бы не так мокро, — вяло ругалась Шестая очередным вечером. — Невозможно нормально работать в таких условиях.
— Мне кажется, мой доспех начал ржаветь, — в тон ей поддакнул Четвёртый.
В последнее время он обрёл удивительный покой: у него была цель, были средства и были те, к кому можно вернуться, когда всё закончится. Он даже мог сказать, что счастлив, если это зыбкое состояние болезненного блаженства можно было назвать счастьем.
