От приступов дурости лечатся конкретным делом. И я знаю, чем сейчас займусь! Меня просто трясет от предвкушения! Я буду делать крылья! И это станет проверкой на истинность странного видения…
Стоп! Стоп! Стоп!.. Какая истинность?! Это что же, если я сделаю крылья, значит, я когда-то летал?.. Чушь какая-то… Я же совершенно точно знаю, что этого никогда не было… Или со мной произошло нечто такое, после чего я забыл о том, что было? То самое падение с высоты?.. Но не могли же одновременно упасть все двадцать моих Я!.. К тому же я ощущал, что летел только один Я. Один Я падал на дно Большой Пещеры… Где же были остальные? И неужели все они могли потерять память, когда погиб один?.. Нет, мысль идет в ложном направлении. Я же помню, как мои Я были совсем маленькие. Сейчас-то они выросли. А тот, КТО ЛЕТЕЛ, был гораздо больше. Я еще помню это ощущение громадности и силы… О, это сводящее с ума РАНЬШЕ!..
Итак, все двадцать Я здесь. Сосредоточиться!.. Да, я вижу крылья и знаю последовательность их изготовления… Разобьюсь на пятерки и одновременно сплету крылья для четверых Я. Начали!..
Вязать надо плотно, чтобы ниточка склеивалась с ниточкой, и крыло становилось бы непроницаемым для воздуха. Но ниточки — самые тонкие, самые легкие и оттого — совсем прозрачные…
Течет нескончаемое время, истекает из желез моих бесконечная прекрасная нить. Медленно, но зримо образ крыла превращается в крыло…
* * *
Полетит один Я! Я еще отлично помню свист разорвавшейся под моей тяжестью высоты, помню ужас, который охватил меня… И сейчас, когда я стою на краю пещеры, его колючий холод пробегает по моим телам. Поэтому полетит только один. Но обязательно полетит! Потому что я помню и возвышающее дух чувство полета, когда пространство бытия, словно взрываясь, вырастает во все стороны. Потому что я хочу летать!..
… И я лечу!.. О, этот первый шаг в пропасть! Когда замирает и обрывается сердце… Но несколько мгновений падения превращаются в плавный полет. Крылья почувствовали опору, и мои движения становятся все уверенней… Уже темно, поэтому я не боюсь, что появятся черные летуны. Но на всякий случай стараюсь не особенно удаляться от своей пещеры…
Мириады горящих любопытством глаз наблюдают за мной со свода Большой Пещеры, их я уже не боюсь. Может быть, зря?.. В полной темноте крылья мои светятся необычайно ярко, и я, наблюдая себя глазами оставшихся двадцати, вижу, что это прекрасно, это очень красиво! Хотя не исключено, что и опасно. Кто знает, возможно, существуют еще какие-нибудь ночные летуны, которых привлечет это свечение?.. Надо не терять бдительности… Круг, еще круг… Этому Я достаточно для первого раза. Пусть другие испытают… Все-таки не совсем одно и то же — ощущать, как летит лругой Я, и лететь самому… Хм, странная мысль! Прежде ничего подобного я не думал… Хотя, чего ж тут странного — когда ест один Я, другие только ощущают пищу, но не получают ее. Убийственный аргумент!.. И мне почему-то страшно оттого, что у меня нет контраргумента… Я летал всю ночь. Все мои Я поочередно. А потом подчистую опустошил Большую Ловушку и не сказал бы, что очень насытился. Ничего — отныне у меня появились охотничьи угодья — Большая Пещера. Покой был не очень глубокий, но тела мои отдохнули.
