Придворные были умнее коня и держались от взбешённого Его Высочества в стороне. Для пробуждения в них крайней понятливости хватило разорванной кнутом физиономии егеря. Дарин, взбешенный тем, что ловчие в третий раз теряют след оленя, терпеливым и снисходительным быть отказывался.
Кавалеры, утомленные бесцельным мотаньем по лесу, предпочли бы присоединиться к свите принцессы, которая, предвкушая пикник, раскинула шатры у охотничьего домика. Но долг, верность и честь удерживали их на месте. Та самая честь, которой Великолепный Дарин без раздумий их бы лишил, вздумай они ослушаться его приказа. И тот самый долг, который потом пришлось выплачивать долго и мучительно. И — да, та самая верность, несоблюдение которой обычно заканчивается эшафотом.
Потому и мялись несчастные кавалеры, в тайне мечтая обернуться зайчиками. Как известно, Его Высочество кроликов за добычу не считал.
А начинался день, в целом, неплохо. Правда, когда господин герцог по своему обыкновению пришел будить брата, то оного в покоях не обнаружил. Это было весьма странно, так как дворцовая побудка была назначена на время, когда даже солнце еще спит. Ни паж, ни охрана, ни, даже, капитан королевской стражи о месте нахождения Его Высочества осведомлены не были. Не знал, куда запропастился принц, как не странно, и лекарь.
Во дворце началась повальная, но тихая — дабы не обеспокоить короля раньше времени — паника. Впрочем, пропажа обнаружилась быстро. Оказалось, что Его Высочество изволит мирно почивать. И ни где-нибудь, а в постели собственной супруги!
Впрочем, всеобщее счастье и умиление быстро сменилось отчаяньем. Еще не крайним, но близким к тому. Потому что, во-первых, опочивальня принцессы выглядела как кабак после отмечания гвардейцами очередной зарплаты. Из мебели целой осталась только ложе и перевернутый туалетный столик.
А, во-вторых, Его Высочество, после того как его разбудили, изволил пребывать в крайнем раздражении. Казалось бы, ночь любви, утомившая принца так, что он до собственной кровати не дошел, должна была привести его в благодушное расположение. Ничуть не бывало. И первым это понял его собственный паж, разбудивший Дарина. Его Высочество шепотом, дабы не потревожить спящую супругу, обозвал верного слугу «кретином» и вывернул ему на голову содержимое ночной вазы.
Далее под горячую руку принца угодил камердинер, не додумавшийся принести в спальню принцессы охотничьи сапоги Его Высочества. Капитан королевской стражи, распустивший эту самую стражу до такой степени, что они в королевском замке не только наследника престола, но и чужую армию потеряют. Цирюльник, обвиненный сначала в том, что его бритвы тупы, а потом, вполне последовательно, в том, что он хочет зарезать принца… И так далее, и тому подобное, и до самого полудня.
