А вот невеста вызывала общее восхищение и несомненную любовь. Ее бело-золотые одеяния сверкали, как снег на вершине гор. Хрупкая фигурка, сидящая боком на спине огромного жеребца, казалось трогательной и беззащитной. Принцесса сияла доброй и счастливой улыбкой, непрерывно махая ручкой и иногда, играясь, посылая воздушные поцелуи. По мере продвижения поезда выкрики: «Дарин!» звучали все реже. Зато вопль: «Ларелла!» гудел на волне общего обожания.
Откуда выскочил мальчишка, никто толком не понял. Он словно поднырнул под руками стражи и бросился наперерез кортежу. Кто-то заорал, но неразборчиво. Люди, стоявшие вдоль дороги, разом ахнули и подались вперед, в очередной раз почти снеся оцепление. Вертлявый парень проскользнул между растерявшимися дворянами, служащими атлантами королевского полога. Да и растеряешься тут! Потому как что делать в подобной ситуации не было понятно никому. Если, как долг велит, выхватывать мечи и защищать жизнь Его Величества, то громоздкая конструкция рухнет государю на голову. А если и дальше изображать собой истуканов, то короля, того и гляди, жизни лишат…
К счастью дворянства, мальца король не интересовал. Едва не поскользнувшись на ткани, устилающей брусчатку, он подлетел к чете новобрачных, обеими руками протягивая над головой огромный букет. Жеребец принцессы, ехавший чуть впереди, испугался, попятился, прижимая уши и приседая на мощный зад. Конь дико заржал, запрокинул голову и встал на дыбы. Тут уж ахнули все, с ужасом и предвкушением ожидая, что хрупкая фигурка в золотом сейчас соскользнет со спины взбесившейся лошади, рухнет под копыта, которые размозжат белокурую голову.
Ирус, бродячий поэт, стоявший в толпе, даже успел придумать первую строчку эпитафии трагически погибшей принцессе: «Ушла краса, темны небеса и солнце померкло, утратив сиянье…». И так ему самому эта строчка понравилась, что он невольно прослезился. Правда, пришлось бедному поэту позже переделывать эпитафию в любовную балладу.
Все случилось так быстро, что разобрал произошедшее только принц. Да и тот потом не был готов клясться, что ему не привиделось. Он только услышал скрежещущий голос брата, возникший в его собственной голове: «Мне нужен наследник!». И перед глазами пронеслась вереница портретов претенденток на его руку и сердце, которые рассматривались наравне с его нынешней супругой. Уже спрыгивая со своего коня, он смутно понадеялся, что второй по счету женой не станет княгиня Карела. Уж больно она была уродлива.
