Меня заметили. Иначе не объяснить, почему изрядно потрепанная грузовая «блоха», с покатых боков которой струями стекала вода, вдруг резко изменила направление и подкатила прямо ко мне.
Бронемашина еще толком не остановилась, как зашипевшая пневматика начала поднимать вверх ее обращенную ко мне боковую пассажирскую дверь. А Фирх Питерс, чье лицо проглядывало за створками бронежалюзи, прикрывающими лобовое остекление, мотнул головой, приглашая не мешкая забираться.
— Что, Уайт, давно нас ждешь? — весело поинтересовался немедля высунувшийся в образовавшийся проем тощий веснушчатый парень моих лет — Свон. И спешно натянул на нос шейный платок, увидев, насколько загрязнен окружающий воздух.
Я не стал ничего ему отвечать, а вместо этого бесцеремонно сунул в протянутые руки свой рюкзак.
— Ох, ё! — вырвалось у младшего Питерса, попятившегося и едва не плюхнувшегося на задницу. Покосившись на старшего брата, Лагса, обернувшегося с переднего сиденья и заржавшего, он чуточку возмущенно вопросил: — Ты чего, Уайт, керамических плит термозащиты, что ли, доверху в него наложил?
— Типа того, — усмехнулся я, усаживаясь на ближайшее к двери сиденье — весьма непритязательного дизайна, смастеренное, как и все остальные, из изогнутых нужным образом и крупно перфорированных дюралевых листов.
Ага, услышали меня, как же! Забрало-то шлема я поднять не удосужился, перед тем как ответить! А стандартные звуковые мембраны в хибе давно уж заменены мной на однонаправленные — снаружи вовнутрь, чтобы не выдавать себя искаженным шумом дыхания при лазании по темным подземельям.
Спешить я, правда, не стал — дождался, пока задействованная пневматика с тихим шипением опустит дверь и втянет ее в обрезиненный проем, и лишь тогда разгерметизировал хиб и повторил свои слова.
— Врешь ведь наверняка? — недоверчиво покосился на меня Свон, кое-как запихивая мой набитый рюкзак между задними сиденьями и произнеся: — Уфф!.. — прямо-таки упал на свободное место. После чего, покосившись на установленную над дверью магнитную ловушку, к которой прилипла одинокая серебристая снежинка, залетевшая в салон «блохи» вместе с обычной пылью, стянул вниз закрывающий нижнюю часть лица шейный платок и жизнерадостно заявил: — Нет, Уайт, ты меня не проведешь!
— Уверен? — не удержался, подначил его я.
— А то! — немедля подтвердил он со свойственной ему самоуверенностью и, легонько пихнув носком потертого ботинка мой рюкзак, блеснул глазами и уличающим тоном произнес: — Технического серебра ведь тут немало, а, Уайт?
