— Почему?
Я пожимаю плечами.
— Все пользуются социальными медиа. Twitter, FB, MySpace, Picasa, Tsu, Instagram, Plaxo, Xing, Ning... Вы не найдены ни на одной платформе.
Он вдруг скалится в пиратской ухмылке. И ох... чертовски привлекательной. Мое сердце немного трепещет.
— Возможно ли,— тихо издевательским тоном говорит он, — что Министерство по налогам и таможенным сборам, имеющее в своем арсенале такое грозное оружие, как компьютерную систему за восемьдесят миллионов фунтов, не может выявить обо и моем потенциальном нарушение ничего?
— Вряд ли, — отвечаю я. — База имеет свыше миллиарда единиц данных, собранных из сотен источников. Как это часто бывает, отсутствие в соцсетях также своего рода «информация». Это говорит о желании скрыть подозрительную активность.
Он приподнимает прямые, иссиня-черные брови.
— Правда?
— Да, правда, — говорю я с нажимом.
В этот самый момент, появляется сомелье с бутылкой вина, пытаясь обратить внимание Дома, на марку, но Дом не отрывает от меня глаз. Я тоже не желаю опускать глаза. Как только бутылка откупорена, Дом делает еле заметное движение рукой, обозначающее, что хочет обойтись без принятой дегустации. Сомелье подходит ко мне и наполняет мой бокал. Он направляется опять к уставившемуся на меня Дому, который едва поводит головой в сторону. Мужчина опускает бутылку в ведерко со льдом и исчезает.
Я делаю глоток. Вино мягкое, с многообразием вкусов, которое и делает его особенным, то, что я ранее пила, теперь будут напоминать мне контрабандную версию винограда и уксуса.
— Просто ради интереса, — говорит Дом, — какую информацию обо мне вы хотите узнать?
— Я думаю, что я нахожусь здесь, чтобы узнать больше о вашем бизнесе, а не наоборот.
— Туше, — по-доброму усмехается он.
Я слабо улыбаюсь.
— Итак, что вы хотите узнать обо мне? — произносит он с бесшабашной улыбкой.
Положив в рот мидии, приготовленные на пару, такие нежные, что тают на языке. Я глотаю и вытираю губы салфеткой, прежде чем ответить:
— Я хотела бы знать, почему вас нет в соцсетях.
Он расправляет плечи, почти итальянский жест.
— Мы цыгане, — говорит он, как будто это ответ на все мои вопросы.
— И?—подсказываю я.
— Это заложено в нас природой, мы не доверяем любой форме надзора или слежки, а как вы только что подтвердили, соцсети— это«данайцы, дары приносящие», — поддразнивая меня, говорит он. — Вспомни, цыгане не уволокли троянского коня в свой город.
— Я не хочу показаться стереотипной, но, если честно, цыгане всегда были гениальными конокрадами.
