– Ты не сердишься? – Тардис выглядел изумлённым.
– Сердиться? – нет, он не сердился. Все ощущения вообще будто ушли куда-то, пропали, и в сознании оставалось одно лишь рутинное «надо». Что надо? Не понять.
– А сейчас он в зале на первом этаже. Флиртует с какой-то мадемуазель, – слова Виллиэ слышались тонкой издёвкой, ледяной насмешкой – над кем?
Лицо Тардиса медленно проплыло мимо – с расширившимися глазами, рот приоткрылся. Виллиэ выпрямился, блеснул глазами, сжал губы. Отодвинулся, освобождая путь.
– Ты куда? – сзади раздался крик Тардиса.
– Пойдём за ним, – и холодная интонация Виллиэ.
Опять наступило молчание. Тенки не знал, о чём с ней говорить. Ему никогда раньше не приходилось разговаривать с эльфийкой.
Кажется, она испытывала похожие трудности. В лицо ему не смотрела, всё больше оглядывалась по сторонам. Вдалеке слышались оживлённые голоса. У дальней стены весело смеялись и звенели бокалами.
– Я думала, здание школы гораздо больше, – вежливо сказала девочка.
– А-а... – протянул нинъе, проклиная себя за идиотизм.
– Я здесь впервые.
– М-м... Э-э... Нравится? – он ведь правильно говорит?
– Что нравится? – огонь, неужели слямзил что-то не то? – Школа?
Она наконец-то посмотрела на мальчишку, с удивлением приподняла брови.
– Мне здесь не учиться. Королевская школа это Королевская школа.
Разговор опять издох.
Тенки уставился на свои руки, вывернул ладони линиями наружу. Как назло, в голову не приходило никакой хорошей темы. О чём вообще полагается беседовать с эльфийскими девами?
Украдкой он глянул на девчонку. Она сидела на самом краешке стула, чинно выпрямив спину, рыжевато-жёлтые волосы заплетены в высокую причёску. Большие эльфийские глаза, со складкой века, что начиналась прямо от внутренних уголков глаз – ещё одна расовая черта, – медленно двигались, осматривая зал.
Она, верно, сейчас жутко злится, что в собеседники ей попался неотёсанный нинъеский болван.
Надо срочно что-нибудь сказать.
– Э-э, – неопределённо пробормотал Тенки, с ужасом вдруг понимая, что не знает, как к ней обратиться – забыл имя!
Большие глаза – тёплого тёмно-карего цвета – повернулись к нему, взглянули вопросительно-высокомерно.
– Скорей бы начался вечер, не правда ли? – промямлил Тенки, теряя малейшую нить смысла в страшном кошмаре, что по недоразумению звался светской беседой.
– Вам надоело моё общество? – она усмехнулась краешками губ, а глаза оставались равнодушными.
– Что вы, – поспешил мальчишка ответить ходовой фразой – благо помнил её до малейших смысловых интонаций, – мне очень приятно с Вами беседовать.
