- Разве? - спросил Брайан Кант. Он по-прежнему улыбался, но огонек в его глазах исчез. - Разве?
И с этими словами захлопнул дверь. Тут же погасла зажигалка.
Абсолютная темнота физически ощутимо навалилась на Сэма. Он в панике бросился к двери - но только слепо ощупывал перед собой пустое пространство.
Какого черта, где дверь? Где вообще эти чертовы стены?
Его руки хватали холодную пустоту вокруг, тщетно ища границы камеры и находя вместо этого только свободное пространство, стремящееся к бесконечности.
Дрожа и тяжело дыша, Сэм неуклюже защелкал зажигалкой - и тут же уронил эту чертову вещицу!
Черт! Нет! Нет, пожалуйста!
Но она пропала. Исчезла.
Сэм взял себя в руки. Реальность вокруг него сдвигалась, изгибалась и преобразовывалась уже столько раз, с тех пор, как машина вышибла его в 1973 год, что он мог бы, говоря по справедливости, совершенно привыкнуть к этому. Но, конечно же, не привык. Совсем не привык. Как можно? Смог бы вообще кто-нибудь?
Не дрейфь, Сэм, строго сказал он себе. Ты у нас бывалый. С тобой и раньше происходили эти безумные вещи.
Реальность редко ведет себя спокойно. Она снова и снова коробится и плывет, как непросохшая краска под дождем, как заплутавший телесигнал, пробивающийся на другие каналы - и за всем этим стоит непроницаемое, невыносимое, безучастно улыбающееся лицо Девочки с Заставки.
Я не паникую. Моя голова ясна.
Но его сердце уже колотилось, как бешеное.
Я просто коп. Я всего лишь обычный полицейский. Рано или поздно я проснусь.
К своему облегчению, он обнаружил слева от себя полукруг слабого желтого света, будто бы посреди бесконечной темноты зажглось закругленное окно. Сэм опасливо двинулся в его сторону, нащупывая перед собой дорогу, будто слепой, и приблизившись, обнаружил, что это не окно, а вход в тоннель.
Он шагнул в арку и оказался на темной улице, над его головой нависало плотное черное ночное небо, в туманном воздухе тускло светились несколько уличных фонарей. Оглядевшись, он понял, что туннель - это всего лишь проезд под железнодорожным мостом.
Я знаю эту часть города, подумал он. Я уже был здесь раньше - этот мост, эти дома, все такое знакомое - и все же...
Но что-то - что именно, он не мог определить точно - было не так.
Слева вдоль улицы тянулась широкая кирпичная стена. Она была покрыта разорванными в лохмотья плакатами. Сэм подошел поближе, всматриваясь в плакаты в тусклом оранжевом мареве от грязного уличного фонаря. Он различил черно-белую фотографию четверых мужчин, одетых в одинаковые бледно-серые костюмы, столпившихся вокруг микрофона и представляющих свой новый сингл.
