Я держался стойко, обходя хитроумные ловушки, четко отвечая на все поставленные вопросы, и неустанно доказывал крайнюю необходимость своего присутствия в рядах ВЛКСМ. Энтузиазм членов понемногу иссякал, и наконец иссяк окончательно.
– Ну что ж, Егор Дмитриевич, мы видим, что вы достойный кандидат для вступления в наши ряды и будете сознательным комсомольцем, – с улыбкой произнес первый член. – Тем более вы активно участвуете в общественной самодеятельности училища, отличник, спортсмен, и рекомендуетесь с самой положительной стороны.
– И устав комсомольской организации вы, конечно, знаете? – елейным тоном произнес второй участник истязательства.
– Конечно знаю, наизусть! – с жаром ответил я, молясь про себя всем святым.
– Ну тогда, я уверен, вы легко ответите на последний вопрос, – расплылся в улыбке член. И, внезапно посуровев, спросил:
– Почему комсомольцы не ходят в театр?
Вот умеют же, суки, поставить в тупик! С какого перепугу я должен знать, почему комсомольцы не ходят в театр?!
– А разве они не ходят? – наконец выдавил я из себя. – Мне казалось, что…
– Совершенно неважно, что вам казалось, – припечатал меня второй. – На этот счет у нас имеются абсолютно верные сведения. Из надежных источников, – добавил он многозначительно, чем окончательно меня добил. – Вы же сами сказали, что читали Устав.
Ничего не понимаю! Каким боком соприкасаются театр и Устав?
– А может, все-таки ходят в театр комсомольцы? – с надеждой проблеял я.
– Не ходят! – злобно отрезал член.
– Я вот одного видел, – пошел я на отчаянный блеф.
– Кого? Когда? В каком именно театре? Фамилию назвать можете?
– Ээээээ, во МХАТе видел, это был комсомолец Иванов, – брякнул я.
– Ага, Иванов, Петров и Сидоров, – хохотнул член. – Ладно, мы проверим факты, но вы так и не ответили на поставленный вопрос. Почему? Комсомольцы? Не ходят? В театр?
– Я не знаю, почему они не ходят. В кино-то ходят! Ведь еще Ленин говорил: «Из всех искусств важнейшим для нас является кино!» А про театр он ничего не говорил.
Надо же, показалось, что мой ответ поставил членов в тупик. Они молча переглянулись, скривив физиономии, после чего первый член мрачно сказал:
– Ладно, товарищ Мальцев, идите и подождите в коридоре. О своем решении мы сообщим вам позже.
Следующие тридцать минут прошли в томительном ожидании. Я не знал, куда себя деть, меряя шагами коридор из одного тупика в другой. Наконец открылась дверь, из комнаты вышел давешний член и направился ко мне.
