– Если ты не против, то мы завтра же с Валерой подадим заявление, – сказала мама.
– Я-то не против, только рад за вас. А что же, у тебя теперь будет фамилия Байбакова?
– Ну, выходит, так, – грустно улыбнулась родительница. – И кстати, Валера предлагает жить у него.
– Ясно… Думаю, отсюда выписываться тебе не резон, давали-то на троих как-никак.
– Я тоже об этом думала. Пожалуй, не буду торопиться с пропиской у Валерия. Ой, как-то боязно вас с Катей одних оставлять…
– Ничего страшного, мы с ней уже взрослые, Катька, небось, уже замуж намыливается, угадал?
Увернувшись от подзатыльника со стороны сестры, я продолжил более серьезно:
– Конечно, подавайте заявление, если любите друг друга. Свадьбу будете играть?
– Да какая там свадьба, хотели просто посидеть по-семейному. Родню пригласим, и нормально.
На следующий день мама с Ильичом отправились подавать заявление, а я ближе к вечеру пошлепал в «Арагви», где меня ждала очередная порция дани от ресторанных музыкантов. Учитывая, что я давненько тут не появлялся, мне выдали сразу 250 целковых, а я подкинул ребятам партитуры еще пары песен. Одна была «Букет», авторство музыки я приписал себе, а стихов – Николаю Рубцову. Поэта, прожившего короткую и трагическую жизнь, я уважал, решил не лишать его такого стихотворения, пусть даже скорее всего и не написанного. Может быть, никто и не заметит, что песня на стихи Рубцова вышла на год-другой раньше, прежде чем он сочинил эти строки. Второй песней, на случай, если публика захочет поразмяться и станцевать что-то вроде твиста или шейка, стала «Последняя электричка» на стихи Ножкина и музыку Тухманова. Тут я нагло все записал на себя, не без зазрения совести подумав, что благородство должно быть дозированным.
Гонорар от рестораторов я решил потратить на свои дела. У того же звукорежиссера сделал 10 копий магнитоальбома на качественной немецкой пленке, а на 105 рублей приобрел самый дешевый катушечный магнитофон «Чайка». Все-таки хорошо, что попал я в 1961-й, когда много чего можно было купить без очереди, только денег у населения не хватало на бытовую и электронную технику, не говоря уже про машины и квартиры. А вот в годы застоя при Брежневе пришлось бы записываться в очередь, тогда на все, что считалось дефицитом, были очереди. А дефицитом считалось почти все, однако люди умудрялись все же как-то доставать нужные вещи, хотя частенько приходилось переплачивать. Как бы там ни было, принеся домой магнитофон, я в тот же вечер прокрутил домашним альбом «Лирика», после чего в глазах мамы и сестры вознесся еще уже куда-то в заоблачную высь. Ну да это, думаю, не предел, очень мне хотелось, чтобы «Лирика» вышла все же в виде грампластинки.
