Эдуард объяснял себе холодность и отстраненность Анны её ревностью и обычным женским тяготением к замужеству. О, он понимал, что ей хочется обрести свое гнездо, но не мог ей дать это. Он не представлял свою роскошную любовницу в быту. Анна нравилась Ивлеву остротой ума, величавой статью, обликом, страстностью, широтой интересов, во многом совпадающих с его собственными. Ивлев жаждал с ней любви, продолжающейся в его творчестве. Он вообще выживал своим творчеством и работой в это нелегкое время. А быт у него был отлажен, этим давно заведовала Зина, а, как многие мужчины, Эдуард не терпел перемен в своем ближнем круге.
– Послушай, Аннет, я уже завершаю одну из заказанных работ! – оживленно сообщил Эдуард, потирая руки. – Останется еще две, но там дело пойдет быстрее. Наброски уже сделаны. Вообще, в любом творчестве важно не только само искусство, но и та скорость, с которой художник может работать. Ну, это если творец желает зарабатывать! А мы скоро получим неплохие деньги. Покутим, а?
– Не знаю, посмотрим, – Анна опять была задумчива. – Скажи, а я могу пригласить подругу посмотреть картину, да и наброски тоже.
– Конечно, нет проблем! Можешь всех своих подруг позвать. Сколько их там у тебя? Устроим слет нимф. Или шабаш ведьм?
Эдуард был готов на все и острословил на свой манер.
– У меня всего-то две самые близкие – Светлана и Марьяна. Марьяшка пока в больнице с сыном, но скоро выйдет.
– Вот и славно! Приводи свою Светлану хоть завтра! – великодушно позволил Эдуард. Он уже обнимал Анну за плечи и заглядывал ей в глаза. – До чего же прелестная вышла картина!
– Послушай, Эдичка, я спешу, – Анна попыталась высвободиться из его объятий. – Мама одна. Ей нездоровится.
И она поспешно оделась и ушла, опять оставив Ивлева в недоумении.
Эдуард частично был прав в своих измышлениях по поводу Анны, но он знал о ней не все. Анна умалчивала о своей новой работе и своих свежих впечатлениях. Почему-то именно Ивлеву она не хотела ничего говорить. Может, потому что пыталась начать иную жизнь, где ему не отводилось места?
В фирму брали по конкурсу. Анна была слегка смущена, когда увидела, сколько хорошеньких девушек явились по объявлению. Поначалу всем было предложено заполнить несложные анкеты. Потом женщина-психолог раздала карточки и карандаши. Дама попросила девушек нарисовать домик, какое-нибудь фантастическое животное рядом и необычное дерево. Анна сразу поняла, что это тест на воображение, гибкость ума и креативность, но не стала ломать себя. В искусстве она всегда ценила реалистичность, а в работе – точность. Анна придерживалась мнения, что нормальная профессиональная беседа даёт большее представление о человеке, чем эти веселые картинки. В общем, она скептически отнеслась к заданию, хотя не сочла за труд выполнить его. Анна с детства неплохо рисовала, да еще столько часов провела в мастерской Ивлева и в ЦДХ, что, казалось, уже вполне могла бы самостоятельно иллюстрировать детские книжки.
