Все как у «той» до совершенного тожества, и никакая сила в мире не заставит О'Нэйля признать, что он ошибся.
Ему ли не заметить повторенности черт дорогого лица, ему ли не вздрогнуть при звуке этого нежного, столь знакомого голоса и не воскликнуть трепетно — о, Мэри, это ты!
Но, Боже правый, ведь Мэри Даусон, не Мэри Фивершэм!
Преисполненный таких мыслей, О'Нэйль спустился в свою каюту.
Еще будучи в Индии, он неоднократно сталкивался с доктриной о реинкарнации — перевоплощении и она постоянно его интересовала.
Так не должен ли он считать, что на его глазах состоялось второе пришествие в этот мир и в прежней телесной оболочке его Мэри?
Мисс Даусон было на вид лет восемнадцать и простой подсчет показывал теоретическую возможность такого предположения; Мэри Фивершэм, спустя 22 года после смерти, могла родиться в семье Даусон и имела бы теперь как раз восемнадцать лет.
Мысли О'Нэйля приняли другое направление. Ведь бывают же необычайные сходства и, быть может, как раз такой случай имеет место теперь.
Но все в нем возмущалось против этого предположения.
Внезапно его осенила новая мысль.
Старый тюфяк! Ведь он, в сущности, еще ничего не сделал, чтобы убедиться, какая Мэри перед ним.
Возбужденный, он вышел на палубу и стал прогуливаться, очевидно, придумывая план действий.
Встреча с Даусонами состоялась за табль-д'отом. Когда обед кончился, О'Нэйль обратился к мистеру Даусону с предложением сыграть партию в шахматы.
Тот охотно согласился, прибавив, что и его дочь также недурная шахматистка.
Началась игра; мисс Мэри, стоя за спиной отца, внимательно следила за ходом партии.
О'Нэйль был незаурядным игроком и, надо полагать, без труда победил бы весьма посредственно игравшего Даусона.
Но не выигрыш его интересовал.
Он искусно маневрировал с таким расчетом, чтобы, не давая поводов заподозрить истинное намерение, поставить свою королеву в безвыходное положение. К большому удовольствию увлеченного благоприятным для него развитием партии Даусона, майор достиг желаемого.
В это время раздался голос Мэри:
— Ваше положение было бы все же прочным, но вы рискуете потерять королеву, вернее, вы уже ее потеряли, мистер О'Нэйль.
Это тихо произнесенное замечание прозвучало для Реджинальда О'Нэйля как громовой раскат.
Он с изумительной для его лет легкостью вскочил с места; все его поведение изобличало крайнюю степень возбуждения, а в устремленных на девушку глазах, расширенных и блистающих как звезды, сияла безграничная радость.
