Этот риши хочет передавать точно, выразительно, не создавая парадоксов, он хочет использовать в Упанишадах такие лингвистические построения, которые были бы понятны. Вот почему он боится — потому что природа языка искажает.
Во-вторых, в то мгновение, когда что-то высказывается и вы слышите это, вы разрушаете это. Во-первых, это будет разрушаться из-за языковой среды. Во-вторых, слова попали в ваш ум, а ваш ум — место для умалишенных. Когда слова попадают в ваш ум, никто не знает, какое значение они там приобретут. Как вы интерпретируете их, как будете следовать им, что вы будете делать в соответствии с вашими интерпретациями — никто не знает.
Будда говорит где-то, что опасно говорить с невежественными людьми, потому что что бы вы ни говорили, они думают, что поняли вас, и тогда они становятся мастерами. Эта истина больше не ваша, она становится их истиной, и они интерпретируют ее. Вот почему существует так много философов. Будда умер. По крайней мере, двадцать четыре системы тотчас же возникли. Двадцать четыре лидера говорили: «Вот как надо понимать Будду». Они все противоречили друг другу. Двадцать четыре школы, каждая из них была против остальных двадцати трех: «Те, другие, не правы!»
Так происходит даже при жизни мастера, не говоря уже о том, что происходит после смерти мастера. Я вспомнил, однажды это случилось, Фрейд был стар, и прямо перед его смертью, за два или три года до... Фрейд совершенно не был религиозным человеком, он не был человеком доверия и веры, но человеком сомнения логики и разума. Тем не менее, он работал в области очень опасной, в области человеческого ума, поэтому он стал своего рода мастером. У него были ученики, много последователей, большое движение. Поэтому думая, что он скоро умрет, потому что был уже старым и больным, там собрались все его ученики, чтобы встретиться с ним в последний раз.
Там было двадцать человек. Фрейд сидел с ними, они обсуждали. Они обсуждали и забыли, что Фрейд был все еще жив. Они обсуждали, что Фрейд имел в виду касательно некоторых принципов, и каждый давал свои собственные объяснения. Они обсуждали, спорили, там творился хаос, они не могли прийти к общему заключению, причем Фрейд сидел там!
Внезапно он встал и сказал: «Друзья мои, вы совершенно забыли, я все еще жив! Вы можете спросить меня, что я имел в виду».
Если бы я был там, я бы сказал Фрейду: «Даже это не поможет, потому что они могут спросить каково ваше значение, но они будут продолжать интерпретировать его по-своему. Снова возникнет двадцать интерпретаций: «Каково значение вашего значения?».
