Риши Упанишад боится, что может сказать не-истину, поэтому он молится: «Пусть речь моя укоренится в уме, а ум укоренится в речи». Означает ли это то, что когда он спускается на землю говорить, он для этого выходит из своего просветленного состояния сознания и входит в обычное состояние ума? Если он постоянно пребывает в божественном состоянии сознания, как его может коснуться не-истина?
Вернуться обратно в обычное состояние сознания невозможно никакими способами. Когда однажды вы обрели просветление, вы не можете снова ослепнуть, не можете впасть в тьму. Потому что этот свет не есть что-то случайное. Когда вы обретаете просветление, вы становитесь светом. Куда бы вы ни пошли, даже в тьму, там будет светло. Этот свет не внешний, не случайный. Просветление означает, что вы стали светом, теперь для вас не существует возможности впасть в тьму снова. Куда бы вы ни отправились, даже если раньше там была тьма, благодаря тому, что вы пришли туда, тьма исчезнет. У вас нет возможности вернуться обратно.
Так чего же боится этот риши? Почему он боится? В его страхе кроется глубокая причина. Страх не в том, что он может сказать не-истину. Страх в том, что когда истина выражается языком, она может быть искажена. Он не собирается говорить не-истину, но средство языка таково, что что бы вы ни выражали им, его природа меняется. Подобно этому, если течет река, и вы опускаете палку прямо в воду, в то мгновение, когда она входит в воду, она перестает быть прямой. Среда воды и отражение солнечных лучей меняют ее. Прямая палка перестает быть прямой. Вытяните ее, и она становится снова прямой. Опустите в воду, и она снова искривляется. Палка остается прямой, но из-за водной среды она кажется кривой.
Истина осознается безмолвным умом, в котором нет языка, нет слов, нет вербального существования, полная тишина, отсутствие звуков. В этой тишине осознается истина, и затем ее надо выразить словами. То, что было познано за пределами языка, то, что возвышается над языком, нужно насильно вместить в рамки слов. Нет другого способа передать вам это. Вы не можете понять тишину.
Я могу пребывать здесь в тишине, но вы не сможете понять ее. Если бы вы могли понимать тишину, то не было бы необходимости выражать истину словами. Но тогда вас бы не было здесь. Не было бы необходимости приходить сюда. Если бы вы могли понять мою тишину, вы бы смогли понять тишину неба, потому что язык тот же самый. Вы бы смогли понять тишину скал, тишину ночи, тишину всего космоса. Вам бы не понадобилось приходить ко мне, потому что тишина повсюду, если вы понимаете ее.
