Прямой противоположностью живому, энергичному Звѣреву былъ профессоръ Мрочекъ-Дроздовскій, читавшій на первомъ курсѣ намъ лекціи по исторіи русскаго права, до Соборнаго Уложенія Царя Алексѣя Михайловича. Самъ по себѣ предметъ этотъ былъ исключительнаго интереса и особой важности для образовательнаго ценза русскаго юриста; однако, къ стыду Московскаго Университета, прохожденіе его было возложено на человѣка не только застывшаго въ своей профессорской дѣятельности, но и вовсе омертвѣвшаго. Вслѣдствіе этого молодежь предпочитала знакомиться съ исторіей русскаго права по ранѣе изданнымъ лекціямъ и другимъ печатнымъ источникамъ, а не слушать скучное, нудное, по тону и по существу пренебрежительно-усталое, перечитываніе Мрочекъ-Дроздовскимъ изъ года въ годъ одного и того же своего курса....
Быстро Мрочекъ-Дроздовскій отучилъ насъ ходить на его лекціи, и едва ли нужно говорить, что подобное „профессорство” крайне неблагопріятно отзывалось на общемъ уровнѣ знаній предмета такой первостепенной важности для русскаго юриста.
На второмъ курсѣ выдающимся профессоромъ считался Иванъ Ивановичъ Янжулъ (впослѣдствіи академикъ) — краса и гордость факультета, но вмѣстѣ съ тѣмъ, едва ли не большая, чѣмъ Боголѣповъ, гроза студентовъ. Общепризнанный знатокъ и авторитетъ по финансовой наукѣ, Иванъ Ивановичъ, несмотря на изданный имъ въ печатномъ видѣ свой курсъ „Финансовое Право”, требовалъ отъ слушателей конспективныхъ записей его лекцій, что было для студентовъ исполнять довольно затруднительно въ силу излишней торопливости и нѣкоторой неразборчивости въ изложеніи Янжуломъ своихъ лекцій. Вообще, какъ лекторъ, Иванъ Ивановичъ имѣлъ немало погрѣшностей: произношеніе его было недостаточно ясно и чисто, въ немъ слышалось преобладаніе шипящихъ звуковъ, но все это восполнялось необычайно талантливо составленнымъ содержаніемъ его курса..
Иванъ Ивановичъ отличался необычайной раздражительностью, крайней несдержаннбстью, и, ко всему этому, чрезвычайной строгостью къ экзаменующимся. Онъ терпѣть не могъ такъ называемыхъ „бѣлоподкладочниковъ” — студентовъ-франтовъ, носившихъ форменные свои сюртуки на бѣлой подкладкѣ. Нѣкоторые изъ нихъ знали это и, идя на экзаменъ къ Янжулу, временно брали на прокатъ самую скромную студенческую форму!
Совершенно инымъ былъ заслуженный профессоръ церковнаго права — Павловъ. Скромный, тихій и добрый, онъ имѣлъ большое имя въ ученомъ мірѣ и лекціи его считались выдающимися.
