Мандраж держался довольно-таки долго, больше заявленных двадцати минут точно. Я нервно сверялась с циферблатом на стене, секундная стрелка совершала тысяча восьмисотый скачок по делениям, или тридцатый полный цикл. Мне ничего не оставалось кроме как по кругу читать свою методику. Девушка-помощник забыла о постороннем присутствии и тоже погрузилась в изучение бумаг.
Мы сидели мирно и спокойно, пока не скрипнули старые петли, и из образовавшегося проема не показался низкорослый мужчина с куцыми бакенбардами. Он осторожно закрыл за собой дверь и привалился к стене. Судя по сочувственно поджатым губам девушки за столом, происходящее новизной не отличалось. Мужчина отдышался, оправил камзол и на диво уверенной походкой покинул приемную, будто не он только что еле выполз на своих двоих. Следом, минут через десять появилась женщина с бледным лицом и примерно с таким же поведением.
Что у них там происходит?
— Отмучился, — вышел еще один мужчина. Он выглядел лучше остальных, чем вселил в меня надежду, что дело не совсем худо.
— Встреча закончена? — уточнила я по прошествии еще пяти минут у помощника. — Можно ли мне поговорить с Извольдой?
— Хорошо, сейчас попробуем, — она поднялась со стула и направилась к двери, за которую мне хотелось так же попасть, сколь было и страшно.
Но постучать не успела.
Извольда вылетела ураганом, чуть не споткнувшись о девушку.
Я часто видела ее портрет в газетах, в учебниках. На них она казалась строгой, недосягаемой и высокомерной. В жизни все ровно так и было. Разве что физически она выглядела хрупкой и маленькой, не смотря на стальной характер. Взгляд голубых глаз был холодным и острым.
— Я ушла, — резко выдохнула она, но встретившись со мной взглядом на секунду остановилась. — Вы ко мне? У вас назначено?
— Нет, не назначено, но у меня очень важный вопрос, — я немного растерялась от ее тона. Часто говорят «повелительные нотки» в голосе, тут были совсем не «нотки». «Вы» Извольда произнесла так, словно заведомо презирала, «ко мне», будто она королева.
— У вас у всех важные вопросы, особенно накануне конференции. Мне не до вас, — она прошла к выходу.
И снова «у вас у всех» и «мне» кардинально отличаются, сразу чувствуешь себя низкой букашкой, обязанной пресмыкаться.
Но мне так не нравится, я так не умею. Уважать старших — да, выражать почтение — да, унижаться самой — да, но не быть униженной другим.
— Простите, но это правда очень важно, — я пустилась за ней, игнорируя шипение помощника. Девушка тоже пошла за своей начальницей, в ее руках была большая тетрадь и ручка.
