Книга Сказок | страница 59

– Я не даю письменных обещаний. И письменные свидетельства тоже не нужны. Их можно сфабриковать. Лишь устные обещания, идущие от сердца…

– Имеют ценность, – закончил за него Гришейм. – Да-да, знаю уже! Но это мир бумаг. Так что уходите, или я вызову шерифа.

– Что ж… прощайте, – Бравербург насмешливо приподнял шляпу и вышел в ночь.

Гришейм, напряженно дрожа, смотрел на закрывшуюся за ним дверь. Странный человек. Не верит документам, но легко полагается на устное слово. Наверное, не место таким в этом мире – без бумаги так легко обмануть.

Сверху вдруг донёсся истеричный вопль. Гришейм бросился к жене. Луиза вжалась в угол детской и, не переставая визжать, пустым взглядом смотрела на бледную фигурку в кроватке. Там лежала изящная кукла. Ярко-голубые фарфоровые глаза смотрели прямо на женщину, а приоткрытые губы, казалось, шептали «мама».

– Ничего, дорогая, ничего, – Бравербург трясся в экипаже по неровной дороге, ласково поглаживая бока старой деревянной шкатулки. – Мы ещё найдём способ вернуть тебе человеческий облик. Наверняка в этом мире ещё есть люди, которые умеют держать обещания.

Когда Глебка родился, он выглядел не так, как обычный енот. У простых енотов шёрстка серенькая, а маска вокруг глаз чёрная. А Глебка оказался блондином: весь золотой, только на хвосте белые полоски, а маска – коричневая!

Енотиха Валентина, которая работала врачом в родильном доме, всплеснула лапками и сказала:

– Вот так чудеса! Вот так чудной енот! Помяни моё слово, Леся, натворит он у тебя дел.

А мама Леся сказала:

– Конечно натворит. Он же енот.

Глебка очень любил слушать музыку. Бывало, бежит по тропинке по своим делам, а на улице оркестр репетирует. Глебка тогда замирает на месте, глядя на музыкантов, а потом как начнёт лапками махать! Дирижёру подражает. Нет-нет да собьёт с ритма скрипача или трубача. А дирижёр, строгая ласточка по имени Ольфан, тогда обернётся и погрозит Глебке крылом: не мешай!

А мама Леся любила включить телевизор на музыкальном канале, только там показывали не оркестры, а группы. Три, четыре или пять обезьянок собирались в такие группы, играли на барабанах и разных гитарах и пели песни, потряхивая длинными волосами и корча смешные рожи. Глебка смеялся, подпевал и завидовал. И как-то раз он подумал: а чем он сам хуже обезьяны?

– Мам, а чем я хуже обезьяны? – спросил Глебка.

– Ты гораздо лучше любой обезьяны, – ответила енотиха.