И тоже за своей дверью скрылась.
Колдун от досады и придумать не мог, что же теперь делать. Видел он ссору из-за угла соседнего дома, и как колечко ножкой в пыль Фиолита втоптала, тоже видел. Что же делать, как узнать, вступило ли в силу заклинание? Побежал Колдун искать в ближайшем лесочке ручей, чтобы на его быстрой воде погадать да попытаться найти ответы на свои вопросы.
А тем временем бабка – местная знахарка колечко из пыли подняла и живо смекнула, в чём тут дело. Эх, не будет доброго соседства у бывших подружек, да и заклинание – она-то уж точно знала – начало действовать, раз уж Фиолита кольцо в руках подержала. Вот только не могла взять в толк старая знахарка – что теперь будет, ведь от камешка драгоценного осколок отломился!
Одно она знала наверняка: нужно деток, как только родятся, унести от родной деревни в темноте, чтобы Колдун и знать не знал, где заколдованная девочка теперь жить будет.
Вернулся Колдун от ручья, так и не получив однозначного ответа, глядь, а колечка и след простыл! Кто взял? Куда делась вещица?
Всю пыль в округе перерыл, отыскать пропажу пытался, но только перстенёк и обломок камешка у бабки-знахарки в деревянном сундучке на полочке притаились.
А через две ночи родили Фиолита и Розенфильда деток: Фиолита – девчушку курносую да розовощёкую, а Розенфильда – мальчишку ясноглазого да крепкого. Только порадоваться ни той, ни другой не пришлось. Схватила бабка кульки с новорождёнными и, пока матери в горячке бредили, в тёмную безлунную ночь унесла ребятишек подальше от отцовых-материных дома.
Тьма стояла непроглядная, пятернёй хоть у самых глаз тряси – не увидишь. Осторожно, но быстро-быстро, как только могла, бежала бабка со своей ношей. Оказалась в городе – только на ощупь и поняла, мостовую каменную под ногами почувствовала. Пробежала ещё вперёд и бросила первый кулёк на крыльцо – кому подбросила, знать не знала. А в кульке колечко оставила…
И снова вперёд заспешила. Ночь короткая, а ещё второго младенца пристроить надо. Снова бросила она, не ведая куда, спелёнатого ребёнка, а в придачу осколок камешка в простынку завернула. И в обратный путь пустилась – поспеть бы до рассвета. Ноги быстро шагали, вот уже мостовая сменилась на просёлочную дорогу, а там и на тропку – ту, что дом её с задней стороны огибала.
Уж как горевали наутро Розенфильда и Фиолита, даже сказать страшно. Ссоры между ними как не бывало, уж и пожалели, что из-за колечка так повздорили. Просили они просили, чтобы за восстановившийся мир между ними детушки пропавшие вернулись, только бабка-повитуха рот крепко-накрепко на замок закрыла и ни слова о своих ночных похождениях им не сказала. Ни к чему в деревне колдовские происки!
