Мусульманин расстилает молитвенный коврик и становится на колени. Поезд поворачивает, и мусульманин тоже поворачивается – в направлении Мекки.
Сикх произносит хорошо знакомые мне слова. Каждый день мой отец чествует ими восход. Произносит ли бапу эту молитву и сегодня утром? Может быть, он сейчас в надежном месте, где можно не таить своей веры. Или затаился и не смеет даже дышать. Возможно, ищет меня в обгорелых руинах гостиницы «Рама»? Или ждет на платформе номер 3.
Женщина режет на дольки гуаву и передает по вагону. Стальные колеса крутятся, сок гуавы стекает по подбородкам. Среди нас царит мир. Мы – это индусы, мусульмане и сикх. И канадская девочка непонятно какой веры, одетая как мальчик.
Каждый ли восход означает начало нового дня?
Голая малютка писает на пол. Получается лужица. Девочка наклоняется, хочет потрогать ее рукой.
Поезд входит в поворот, и от лужицы к двери протягивается тонкий желтый ручеек. Малютка смеется.
Но мне резкий запах мочи кажется запахом страха.
Я прикрываю рот и нос платком. Стараюсь не дышать глубоко.
вдох-выдох
вдох-выдох
дыши ртом
чтобы не нюхать
Малютка писает еще. Но теперь плачет.
Колеса скрипят. Тормозят, высекая искры.
Они бегут через желтое поле темные лица белые зубы бегут сквозь завесу из лент раскаленного воздуха сквозь мираж сквозь видение свежих озер.
Поезд замедляет ход, будто хочет их подобрать.
Что происходит?
Почему останавливаемся?
Это волки?
Но это не волки.
(Можно было только молиться, чтобы они оказались волками.)
а люди
свирепые
с ножами и железными прутьями
с канистрами бензина в руках
их голоса грохочут в жарком и сухом воздухе
их злоба как ветер поднимает пыльные вихри
(Можно было только молиться, чтобы они оказались волками.)
Они кидаются на тормозящий поезд. Вцепляются в решетки на окнах. Лезут на крышу и сбрасывают оттуда людей. Чей-то голос требует открыть дверь вагона.
Открывайте, а то мы вас сожжем!
Я говорю себе, что это продолжение сна.
размотанный тюрбан грозит
карами
толпа терзает тело
премьер-министра
дробный стук их кулаков
по нашему поезду
по нашему вагону
это удары по металлическим стенам
у меня в голове
Открывайте, а то сожжем!
Спасайтесь! – кричит кто-то.
но это не сон
мои руки знают
мои ноздри знают
даже легкие
и мои неглубокие вдохи
знают
то, чего не может постичь мое сердце
знают
что сейчас произойдет
потому что во сне невозможно закрыть глаза
а у меня они сейчас плотно закрыты
Спасайтесь!
