- Все зависит от того, насколько он голоден, - просто пояснил их новый знакомый.
- Так он съел всех своих предыдущих пленников? Мне показалось…
- Ну что вы, сын Карла не ест людей. Он ест только варенье.
В голосе незнакомца Ганзелю послышалась усталый и грустный сарказм.
- Не понимаю.
- Ваше счастье, - кратко отозвался тот.
Ганзель мысленно выругался. Кем бы ни был их сосед, он, кажется, давно сломался, смирившись со своей судьбой. Судьба эта была исполнена самой зловещей недосказанности, и Ганзель вдруг подумал, что участь обычной канарейки, и верно, не так уж и плоха.
«Он ест только варенье».
«Он будет беречь вас какое-то время».
«Оставит напоследок».
Соединяясь воедино, все эти недосказанности обретали зловещий смысл, но все еще слишком смутный.
- Как вы попали сюда? – спросил Ганзель, надеясь вывести незнакомца на беседу.
- Так же, как и вы, смею думать, - отозвался их сосед со вздохом, - Вы знали, что он прекрасно охотится? Выслеживает с воздуха цель, потом бросается вниз и молниеносно ее поднимает. Занимается он этим обыкновенно по ночам. У него прекрасное зрение. И он не промахивается.
- Значит, вы попались ему на улице?
- Нет. Я оказался еще глупее.
Голос незнакомца звучал устало и, вместе с тем, насмешливо. Ганзель отметил, что голос весьма молод и принадлежит явно не старику. Тем необычнее было слышать в этом голосе подавленность, свойственную, скорее, находящемуся на последнем издыхании старцу.
- Как это случилось?
- Мне приходилось читать, что в древности, еще во времена, когда генетические чары служили во благо человеку, распространенной традицией среди людей было оставлять самые вкусные части добычи для лесных хищников – чтоб те, довольствуясь ими, не совались к человеческому убежищу... Он точно так же взимает свою дань. Только ему отдают не самые сладкие куски, а самые неудобные. Вы двое, кажется, тоже имели несчастье оказаться для кого-то неудобными кусками?
- Пожалуй, что так.
- У сына Карла уговор со многими людьми тут, в Вальтербурге. Ему скармливают то, что по каким-то причинам должно бесследно исчезнуть из города. Неудобные куски. Такие, которые должны раствориться, не оставив и щепотки генетического следа. Если вы оказались тут, значит, и сами знаете.
- Вас отправил сюда Карраб Варрава? – напрямик спросил Ганзель.
- Не имею чести быть знакомым. Нет, я здесь из-за помидора.
- Какого еще помидора?
- Господина помидора, - незнакомец выдавил из себя жалкую усмешку, - Это не имя, это прозвище.
