Вдоль границы к столице летел автобус,
Усыпляя бдительность добровольцев.
2
Разрастался в салоне броженья плод.
Мысли, свойственные полукровке,
Разъедали память, взрывались. Вот
Все, что известно ему о вербовке:
С «Баррикадной» станции вор Савелий,
Подливая в пабе тягучий портер,
Говорил о сугубо военной цели —
Предлагал стать агентом с приставкой «контр».
«Революция — вымя для аферистов», —
Продолжал философские грызть пилюли
Тот, что из Ордена. В зоне риска —
Те, что в автобус как в Рай шагнули…
В голове вертелось: «Ну что, вояки,
Разобрали лимонки на сувениры?»
Приближалась столица. Граница яркой
Казалась между войной и миром —
Погранцы поголовно ведут на обыск —
Майору ты кажешься идиотом,
С козырька слепит нездоровый отблеск,
Всему виною светодиоды.
3
На гражданке царствует униженье,
За исключеньем сего аспекта —
Отдаленье прекрасно и приближенье
Одного к другому в ночи проспекта.
Из колонок песня «Порвали парус»,
Наподобие сварочного автогена,
Разрезает трассу. Летит «икарус»
К МКАДу нового Карфагена.
Возвращенье болезненней ритуала —
Окопаться на точках твоей мечты…
Как шутили ребята: «Боец, сначала
Горловку высохшую промочи,
Только не падай лицом в Снежное,
Свыкнись с мыслью Ясиноватой:
Даже если дома обложат «ватой» —
Верь в ненавязчивые паранойи:
Кто захлопнул дверь, кто закрыл засов?
Ведь «язык» доводил, что пути на Киев
Открыты. Где теперь тот «Азов»
И все гады его морские?»
…и даже если учесть все твои несомненные хвори,
полевой командир, с которым нет связи отне —
Ибо не перечесть тобой покоренные хвои,
Хутора и деревни в зеленом огне —
Взгляд сквозь прибор (не подумайте, что тепловизор)
С маркировкой секретной, штрихкодом длиной в три икса…
(Абркадабрщину эту наш взбалмошный писарь
В штабе на кума прилежно переписал.)
Мой командир, в свете последних контузий,
Невозможно слова в приемлемый выстроить ряд.
Это норма в тылу. Нас лишают возможности струсить.
Ты должен быть рад…
Вспоминая прорыв из блокады, сырую базуку,
Как пенял на себя за то, что вступил в ополченье,
Повторял, и сейчас повторю военную эту азбуку:
«Плыви по теченью, боец, плыви по теченью».
Наш синдром разобрали, но не подчинили уму,
Словно те баррикады, где все так упорно случилось.
Возмущается врач. Боже, не дай ополчиться ему,
Как мы ополчились.
