— Папочка, взгляни, кого привела в гости.
Адмирал, обернувшись, снял очки и от удивления выронил из рук книгу.
— Муравьев! Вот уж действительно нежданный, негаданный гость.
Адмирал встал, подошел к Муравьеву, расцеловался с ним.
— Батюшки, да у вас ранение в голову?
— Нет, ваше превосходительство, только легкие царапины от осколков шрапнели, но, конечно, шрамы на лбу останутся.
— Это ерунда. Офицеру любые шрамы делают честь. С рукой что?
— Тут несколько серьезнее.
— Кости повреждены?
— Да.
— Когда все это случилось?
— Под Пермью.
— В Екатеринбурге наводил о вас справки, но толком ничего не узнал. Садитесь. Вот сюда к свету. Хочу разглядеть вас. Здорово осунулся, но в ваши годы это пустяки, особенно если есть аппетит.
Муравьев поднял с полу оброненную адмиралом книгу, сел на раскрытую офицерскую походную кровать.
— Толстого перечитываю. Прощание старого Болконского с Андреем перед отъездом в армию меня буквально очаровывает мастерством написания. Все-таки как Лев Николаевич глубоко знал отцовское нутро.
Муравьев смотрел на адмирала. Усталость притушила в глазах прежнюю властную суровость. Это уже не был тот волевой старик, которого увидел Муравьев при их первой встрече. Понурость сделала его ниже ростом.
— На пароходе как очутились?
На отцовский вопрос за Муравьева поспешно ответила Настенька.
— Совершенно невероятно, папа. Вадим Сергеевич пришел на Тавду пешком с девятью солдатами. Госпиталь, в котором он лечился, забыли эвакуировать.
— Дочурка, твое заключение не совсем точно. Я думаю, не позабыли, а оставили умышленно. Во-первых, понадобились вагоны для других, более ценных особ, а во-вторых, раненые всегда обуза, особенно при такой спешке эвакуации, которую мы с тобой видели в Екатеринбурге. Вадим Сергеевич, согласны со сказанным?
— Совершенно, ваше превосходительство.
— Давайте раз и навсегда условимся обходиться без чинопочитания. Сами подумайте, какое я теперь «наше превосходительство»? С этой минуты для вас я только Владимир Петрович или адмирал. Как на душу ляжет, так и называйте.
— Тогда, в свою очередь, разрешите считать, что для вас я просто Вадим.
— Согласен!
Адмирал разбудил мичмана Сурикова.
— Мишель, у нас удивительный гость.
Суриков, откинув шинель, сел на койке. Муравьев увидел его худое, изможденное лицо с черной повязкой на глазах.
— Кто у нас в гостях, адмирал?
— Поручик Муравьев.
— Вадим! Не может быть! Вадим, протяни ко мне руки.
Поймав руки Муравьева, Суриков притянул его к себе.
