Ледяной смех | страница 16
— Почему не покинули Екатеринбург по железной дороге?
— У генерала Гайды для папы не нашлось места. Куда едете, Вадим Сергеевич?
— В Омск. Временно отвоевался.
— Ранения тяжелые?
— Голова поцарапана осколками шрапнели, а с рукой плохо.
— Вижу, в лубках.
— Перебита кость. Доктора успокаивают, что все будет нормально. Говорят, молодость поможет. Вы тоже в Омск?
— Да.
— Надеюсь, там будем встречаться?
— Мне будет приятно общение с вами. — Настенька, повернувшись к реке, продолжала говорить: — Какая темень! Перед вашим приходом всходила луна, но её прикрыли тучи. Мне так хотелось посмотреть восход луны. Рождение солнца посчастливилось увидеть на берегу Тавды. Стихи пишете?
— Пытаюсь, но редко и неудачно. Слишком омерзительна проза жизни.
— Да, проза мрачна.
— Меня глубоко волнуют наши неудачи на фронтах. Это паническое отступление, граничащее с постыдным бегством. Честное слово, трудно представить, до чего дошел маразм генеральского тщеславия. Пример — командир нашей дивизи генерал Голицын. На словах — Бонапарт, а как дошло до дела, то драпанул на восток в чешском эшелоне, воспользовавшись дружбой с Чечеком.
— Огорчена, что не пишете стихи. Из напечатанных все наизусть знаю. В Екатеринбурге читала на благотворительных вечерах и всегда с большим успехом. Вы модный поэт. Мне ваша поэзия нравится, а если быть откровенной, то она мне созвучна и близка.
Помолчали.
— Ваши стихи созвучны Блоку.
— Что вы? У него «Незнакомка».
— А у вас «Девушка с васильками». Вспомните, вы раньше всегда принимали на веру мое мнение. А почему теперь сомневаетесь? Взгляните мне в глаза, и я уверена, поверите, что говорю правду.
Настенька шагнула к Муравьеву, подставив лицо под зеленый свет фонаря. Муравьев совсем близко увидел ее глаза, лучившиеся из-под длинных ресниц. От их взгляда Муравьеву стало тепло. Он взял руку девушки, поцеловал горячими, сухими губами.
— Спасибо, Анастасия Владимировна.
— Поверили?
— Поверил.
— Знаете, папа частенько о вас вспоминает. Пришлись ему по душе.
Раздался гудок парохода. Настенька, подавшись вперед, коснулась руками плеч Муравьева. Сконфуженно отдернув их, засмеялась.
— Видите, какая перепуганная стала? Пойдемте скорей к папе. Он будет удивлен и обрадован.
— Поздно, Анастасия Владимировна.
— Пустые разговоры. Вас к папе я бы и в полночь повела. Забыли, что я настойчива и упряма. Пойдемте.
Настенька и Муравьев вошли в каюту. Адмирал сидел в кресле спиной к двери и читал книгу.
Мичман Суриков крепко спал, укрывшись шинелью.