— А я, Саша, знал его по связке, как гениального скалолаза, как самого лучшего партнёра и друга. Ходить с ним было одно удовольствие. Но в тот год мы с ним оказались в разных связках.
В тот год в Италию выезжала сборная команда Советского Союза, в неё включили Славу Романова, Олега Космачёва, Мишу Хергиани, Славу Онищенко и меня. Возглавлял нашу команду Михаил Иванович Ануфриков. В июне выехали в Италию, приехали в Доломиты, всё нормально. Сделали всем «скопом» тренировочное восхождение «Тур Венеция», что-то около 5-й категории трудности. У нас была идея пройти стену Чеветы, одну из самых сложных и самых длинных стен не только в Доломитах, но и вообще в Альпах. Её протяжённость более 2000 метров. К ней мы и готовились.
Для этого наметили пройти стены слева и справа от Чеветы, чтобы детально её изучить. Справа по стене Суальто (5-й категории трудности) идут Миша Хергиани и Слава Онищенко, мы с Олегом Космачёвым левее делали стену Вольграндо, шестой категории. Михаил Иванович и Слава Романов ходили внизу с биноклем, смотрели, как две двойки работают.
Когда мы подходили под маршрут, встретили итальянских горных стрелков, у них шли маневры. Прекрасные ребята, поговорили, посмеялись, они нам пожелали удачи, и мы с Олегом ушли. Я шёл тяжеловато. Там карнизы, нависания, как положено на «шестёрке». Когда поднялись на вершину, Олег говорит: «Слава Богу, я переживал». Я ему ответил, что мы еще спуститься должны. Но спуск там обработан, проблем нет. Доломиты много народа посещает, и на простых маршрутах набиты крючья, есть лестницы и перила. Я спросил у Олега, чего он переживал, а он говорит, шнурки порвались на ботинках. Так было, когда на Чатыне погиб Мышляев.
Помнишь 1963 год, землетрясение? Мышляев и его команда, кроме Бажукова и Космачёва, погибли. Когда Олег с Бажуковым вышли на карниз, у него порвался шнурок. И потом, когда у него рвались шнурки, случались катастрофы. Я ему сказал, чтобы не «каркал».
Спустились вниз, подошли к альпийским стрелкам и видим, они ведут себя странно, на нас не смотрят. Подходит командир, снимает шапку и говорит: «У вас катастрофа, погиб ваш приятель».
Минут через пятнадцать подошли к Михаилу Ивановичу Ануфрикову и он рассказывает, — выходим мы из хижины, подходим под маршрут, Слава Романов поднимает бинокль и говорит: «Миша сорвался!» Ануфриков отвечает, что не может того быть, Миша не срывается. А Слава весь полет Миши ведёт биноклем, 300—400 метров отвесного падения, потом полка и дальше он уходит до земли. Когда подошли, можешь себе представить, что там осталось от Миши!
