Горячие слёзы сбегали по моим щекам.
— Я не хочу быть здесь. Я не хочу быть здесь.
Мне казалось, что, возможно, если я буду говорить это постоянно, слова станут правдой. Щёлкну своими рубиновыми туфельками и телепортируюсь обратно в библиотеку, где Джулс станет меня уговаривать разобрать вместо неё ещё один раздел. Я вернусь в свою скучную жизнь, продолжу заниматься скучными вещами в скучном месте. Буду в безопасности.
А потом я открыла глаза и увидела под столом размазанную по полу кровь. Я была вдалеке от дома.
Мужчина вынул бензопилу, и я отвернулась, в то время как он погрузил ту в тело, орошая перед своей рубашки кровью. Мой желудок взбунтовался, и я подавилась, оцарапывая собственное горло сухими спазмами. Нет. Я этого не видела. Нет.
Я закрыла глаза. Ладони решительно взлетели к ушам, плотно прижимаясь к ним, но слабый шум всё равно прорывался. Я склонила голову к радиатору, а тело свернула калачиком, словно маленький шарик, насколько это было возможно. Я не хотела этого видеть. Не хотела этого слышать.
Наконец шум прекратился.
Шум прекратился, но мои глаза были по-прежнему крепко закрыты. Я слышала, как он ходит туда-сюда, а, когда вновь открыла глаза, тело уже исчезло. Он протёр всю плитку на полу и прилавки бумажными и кухонными полотенцами. Белая махровая ткань расцветала красным по мере того, как он убирался, а запах, исходящий из разбрызгивателя, которым он пользовался, отдавал хлоркой.
Мои руки оторвались от ушей. Я не знала, что мне делать. Для побега путей не было, а теперь я стала ещё и свидетелем реального убийства. Не было ни одного чёртового шанса, что он отпустит меня после всего увиденного мной. Внутри я чувствовала себя мёртвой, оцепенелой. Желудок скрутило, но мне было всё равно.
Паническая атака? Я находилась вне пределов панической атаки. Я изо всех сил пыталась придерживаться хотя бы одной связной мысли.
Убийца вернулся обратно в комнату и закончил уборку нескольких случайных мест, где осталась кровь. А затем принялся расстёгивать рубашку.
— Что ты делаешь? — слова сорвались с губ прежде, чем я вытянула руку и схватила их в воздухе.
Замечательно, Кэт. Напомнила серийному убийце, что ты всё ещё там.
— Убираюсь, — сообщил мужчина так беспечно, как если бы я спросила это у него во время мытья посуды.
Он снял рубашку и швырнул её на середину окровавленной скатерти.
А затем принялся расстёгивать свои штаны. Я с трудом сглотнула, когда он вышел из чёрных костюмных брюк и добавил их к груде одежды. Его волосы у корней потемнели от пота, а мускулы блестели влагой. Не будь я в ужасе, то с удовольствием понаблюдала бы за тем, как он раздевается. Он был сложен как греческая статуя, ни единой унции жира. Конечно, он не был толстым. Серийные убийцы не бывают толстыми, разве нет? О Господи, я схожу с ума.
