Нож скользнул вниз по груди мужчины, к животу. Его вопли смягчили пределы планеты. Теперь он звучал очень похоже на животное. Я достал тряпку, и его вопль наполнил комнату.
Девушка шлёпнула себя ладошками по ушам. Глупая девчонка. Это звук жизни. Страдания в чистом виде. В самом деле, это было прекрасно. Справедливость для невинных. Болью отплатить за боль, которую он причинил.
Вой возрос, когда я постучал остриём по руке мужчины, лишь по костяшкам. Он сжал руки в кулаки.
— Как ты делал ей больно? — шепнул я мужчине.
Острием ножа я уткнулся в первую фалангу его указательного пальца.
— Нет, — умолял мужчина. — Нет.
— Я не спросил, делал ли ты это, я спросил «как», — заметил я спокойно. Глаза мужчины нашли мои, но в них не было ничего, кроме страха. Он был животным, и единственное, что его заботило, — это выживание. — Ты бил её?
— Нет!
Нож проткнул кожу, и я проехался острием по костяшкам.
— Я видел тебя, — сообщил я певучим голосом. Теперь осталось недолго. Он признается. — Я видел тебя.
— Нет…
Я крутанул нож и дёрнул кость. Мужской крик озарил комнату.
— Я видел тебя, — на меня нашло спокойствие. Уже скоро. Мир уже приобрёл цвета. — Я видел тебя.
— Мне жаль, мне жаль, пожалуйста, не надо, я никогда не сделаю этого снова, пожалуйста, нет, нет, нет…
Девушка в углу заплакала, уткнувшись лицом в руки. Мне стало жаль, что ей пришлось это пропустить. Я заглянул в глаза мужчины. Когда я только поймал его, он был слишком самоуверен. Его глаза были полны ненависти и силы, и он думал, что вред, причинённый им другим людям, сойдёт ему с рук. Сейчас же в его глазах были затравленность, боль и ужас.
Монстр для монстра. Нечто, что накормит тень.
Страх смерти — сильная эмоция. Он отбрасывает в сторону всё остальное и очищает людей от грехов. Никто, даже самый жестокий человек, не станет придерживаться своей жестокости перед ликом смерти. Она лишает их силы, делает смиренными.
«Это было благословением, — считал я, — что они умирают в такой непорочности».
И именно эта непорочность глубоко во мне сражалась с тенью.
— На этот раз ты не сможешь уйти, — сообщил я мужчине.
Он перестал умолять — из его горла вырывались лишь рыдания. Прекрасно, прекрасно. Мир вновь стал ярким. Он был готов умереть. И я тоже был готов.
— Котёнок, — позвал я, помещая кончик ножа у основания горла существа. — Смотри сюда. Смотри сюда, котёнок.
Девушка подняла голову, и я глубоко всадил нож.
Кэт.
Я прикрыла глаза, но всё ещё слышала, как умирает мужчина. Его горло забулькало жидкостью, а потом наступила тишина.
