Марта наконец очнулась:
— О чем вы? Разве не видите, девочка-то красавица!
— Да-да, конечно, — засуетилась сестра, помогая Марте поудобней усесться и приложить дитя к груди. — Однако покажите врачу. Чем раньше, тем лучше.
Все еще не понимая, о чем речь, Марта поднесла дитя к груди и вскрикнула: что-то острое больно впилось в нее.
— Совсем забыла! — всплеснула руками сестра. — Девочка еще и с зубками. Ах если бы только это…
Но Марта уже не слышала ее, белесый туман заволок глаза, и она провалилась в нечто теплое, блаженное. Когда же очнулась, увидела, что малышка, отвалившись от груди, внимательно рассматривает ее, и взгляд голубых глаз в пушистых ресницах вполне осмыслен. Марта притронулась к крохотной ручке с удлиненными пальцами, стала разглядывать ножки, тельце, покрытое светлым пушком и оттого как бы светящееся. Волна нежности захлестнула, закружила ее, когда вдруг послышался глубокий вздох, и тоненький голосок произнес:
— Что такое Асинтон?
Марта вздрогнула и чуть не выронила дочь, рывком положила малышку на кровать, вскочила и с вопросительным испугом обернулась к сестре. Та сочувственно заморгала.
— Она замучила нас этим вопросом. Нынче все дети в каком-то смысле скороспелые, но ваша всех перещеголяла. Однако и это не главное, — многозначительно сказала она. — Вот как раз сейчас… Смотрите, смотрите!
Марта хотела спросить, что там еще, но внезапно ноги ее одеревенели, из груди вырвался вопль, и она бесчувственно рухнула на пол. Наспех прикрыв девочку пеленкой, сестра подхватила ее на руки и с криком о помощи выбежала в коридор.
Явились санитарки, уложили Марту на кровать, привели в чувство нашатырем и инъекцией камфоры.
Какое-то время она лежала неподвижно, упершись глазами в потолок. Что-то случилось или пригрезилось?.. Постепенно увиденное пять минут назад всплыло в сознании. Нет, это ей, конечно, почудилось — говорят, после родов бывают галлюцинации. И все-таки… Ей принесли дочь. Замечательную, крепенькую малышку. Правда, с зубками. И разговаривать умеет… Но потом пошла жуть… Смотрит она на девочку, а та, прямо на глазах, начинает менять свой облик, превращаясь из ангелочка в нечто неописуемо уродливое. Сначала тельце ее скорчилось в судороге, затем вдруг из розово-золотистого сделалось серым с желтоватым оттенком. Пухлые губки вытянулись по горизонтали в лягушечью щель, а пампушки щечек отвисли двумя дряблыми карманчиками, отчего нос удлинился и глаза почти вылезли из орбит. Будто в фильме ужасов.
