Вот поэтому (да и, честно говоря, не только поэтому) менталистов большинство обывателей и недолюбливает. Стыдно признаться, но я тоже среди них.
— Так, может, и на нас тогда на площади тоже повлияли? — предположила я.
— Тилль, — с укором протянул темный. — Не стал бы он так рисковать на виду у такой кучи народа, тем более — когда кругом полно магов. Работающего менталиста сложно не заметить, когда ты стоишь с ним рядом, даже если ты уже пьян. Смирись, это твой собственный поступок.
— Ладно, я так… предположила просто, — вздохнула тихо. — В общем, могу только пожелать удачи в поисках, а я пойду.
— А нет бы помощь предложить! — печально протянул Миль.
— Чем я тебе помочь могу? — растерялась я. — У меня вон и резерв еще толком не восстановился, так что я даже как маг бесполезна. Пристрелить кого-нибудь могу. Надо?
— Рано пока, — с сожалением качнул головой следователь. — А помочь… Ну, не знаю, обед приготовить, пыль вытереть… Шутка! — поспешил капитулировать он, поймав мой задумчиво-заинтересованный взгляд. — Иди, иди, не мешай работать!
А жалко. Я уже почти придумала, что ему в этот обед подсыпать, чтобы в следующий раз глупости не говорил.
— Слушай, Миль, а почему ты мне все это рассказал? — уже подходя к двери, опомнилась я. — Я же чисто теоретически могу быть в сговоре со светлым.
— Можешь, — с безмятежным видом ответил тот. — Ты не волнуйся, я этот вариант тоже рассматриваю среди прочих. Но он представляется далеко не самым жизнеспособным.
От темного я уходила в смешанных чувствах. Конечно, я знала, что ни в чем не виновата, но все равно неприятно сознавать, что меня тоже рассматривают в качестве подозреваемой, пусть и не основной. Но спорить с Мельхиором и что-то доказывать не стала: этот, надо надеяться, действительно разберется. А дергаться и возмущаться начну, если он вдруг по неведомой причине решит, что именно я поспособствовала отправке Владыки за Грань.
Бельфенор из корней Серебряного Дуба
— Эль Бельфенор, эль Таналиор, задержитесь, пожалуйста, — попросил Валлендор, когда представление окончилось. Мы с Таем, успевшие подняться с мест, переглянулись и, синхронно пожав плечами, сели обратно. Спешить было некуда, приглашали вежливо, почему бы не проявить ответную любезность?
Меня с самого начала, с момента собственного появления на землях диких, подмывало нахамить, всех послать, разругаться до прямого боевого столкновения, попытаться сжечь город со всеми его жителями… только зачем? Травить стрелы после боя? Война кончилась, с этим стоило смириться. Мы проиграли, и даже если получится убить верхушку нового правительства, ничего хорошего я этим не добьюсь. Либо найдутся другие, за кем пойдет эта страна, либо она утонет в крови, раздираемая междоусобицей. Все равно от вторжения они себя застраховали, так что никакой пользы родной земле я не принесу, разве что появится вал беженцев, решивших, что достаточно насладились эфемерной свободой. Убиваться же во имя мелочного удовлетворения тех, кто подхватит знамя Владыки? Ради очередного наследника, которому неожиданно повезло? Нет уж, довольно. Оттуда меня благополучно вышвырнули, дав понять, что во мне больше не нуждаются, а напрашиваться обратно — дурной тон. Прежде были присяга, долг, какой-то смысл у всего этого, а сейчас не хотелось терять остатки достоинства во имя чего-то непонятного и никому, по сути, уже ненужного. Последний приказ поступил — смириться с поражением, и его тоже стоит выполнить, даром что присяга меня больше не связывает.
