Гораздо интереснее было, где и почему она пропадала тысячелетия до этого?
Задумавшись, я бросил взгляд на Тилль — и неожиданно рассмеялся, причем даже не очень нервно, а вполне искренне.
— Что смешного я сказала? Нужно поклясться на Великом Древе? — недовольно сверкнула на меня глазами целительница, а я в ответ качнул головой и проговорил:
— Да я просто подумал, что для своего возраста ты удивительно неплохо сохранилась.
Реакция на эти слова последовала… странная. Что все посторонние отмерли и зашушукались, было ожидаемо — я, что называется, разрядил обстановку. А вот все соратники Тилль уставились на меня с недоверчивым удивлением. Сама же эльфийка глядела растерянно, даже почти испуганно, а потом щеки ее окрасились легким смущенным румянцем.
— Всего лишь неплохо? — ворчливо уточнила она, раздраженно хмурясь, явно недовольная собственной реакцией.
— Ну я же не знаю, что было раньше, сравнивать не с чем. — Я спокойно пожал плечами. Тилль бросила на меня какой-то совсем уж несчастный затравленный взгляд и резко села на свое место. Причем на обиду эта реакция походила меньше всего.
Интересно, что я такого неожиданного сказал?
Тилль
Было забавно осознавать, сколько мне номинально лет, но эта цифра лишь веселила и добавляла официального веса, ничего, кроме этого, в ней не было. Если бы я попыталась прожить столько лет, до сегодняшнего дня точно не дотянула бы, но почти все это время я благополучно пропустила.
После смерти родителей я удрала из дома по вполне прозаической причине: ужасно не хотелось выходить замуж, а из сестер я на тот момент единственная не обзавелась семьей. Некоторое время скиталась по тогда еще совсем юному миру, очень не похожему на сегодняшний и, честно говоря, значительно менее приятному. Пару раз основательно влипнув в неприятности и чудом не лишившись не только чести, но и жизни, я в какой-то момент нашла укрытие от непогоды в небольшой пещере-норе в корнях очень старого родового древа — белого ясеня. Не знаю уж, как он оказался в тех диких краях, куда не ступала нога не то что эльфа — вообще ни одного разумного существа.
Я тогда была избалованной домашней девочкой, не приспособленной к выживанию в диких условиях, самонадеянно решившей, что великолепное владение луком и магия способны решить любые проблемы. Приключения повыбили дурь и самоуверенность, и я была согласна на что угодно, лишь бы все эти мытарства кончились. Даже замужество представлялось уже почти желанной участью, но вот так вернуться ни с чем мешала гордость.
