При виде знакомых лиц в душе поднялось странное ощущение. Никто из этих эльфов не являлся моим другом, некоторые вызывали искреннее уважение, кое-кто был откровенно противен. Но все равно остро и отчаянно захотелось оказаться по ту сторону окна. Всем существом ощутить медленный и ровный пульс жизни Великого Древа, спокойной силой которого пропитаны все Своды. К Владыке можно относиться по-разному, но Древо — основа всего нашего мира, и его корни скрепляют земную кору. Только — увы! — прикоснуться к ним вдали от ствола я не способен, а там сам воздух поет от близости его силы.
Но от острого приступа ностальгии имелась и польза: воспоминания о родном доме перебили воспоминания прошедшей ночи. Я сомневался, что этих эмоций хватит надолго, но сейчас пронзительная тоска оказалась предпочтительней неуместных желаний.
Начало беседы я слушал вполуха. Расшаркивания, громкие слова, официальные извинения и обещания «покарать виновного, невзирая на былые заслуги». Нелепости ситуации добавляло и понимание: по обе стороны окна не было никого, кто желал бы покарать виновного из жажды мести, а не по политической необходимости.
— Кто несет ответственность за проведение всестороннего расследования этой трагедии? — спокойно и почти со скукой в голосе проговорил Амалиор — министр внешней политики, который сейчас вел диалог от имени Светлого Леса.
— Я, с вашего позволения. — Мельхиор поднялся со своего места, коротко, с достоинством кивнул и назвал себя. Собеседник окинул его задумчивым взглядом, медленно кивнул в ответ.
— Но кто обеспечит беспристрастность расследования?
— Я, с вашего позволения, — прозвучавший звонкий голос Тилль оказался для большинства свидетелей происходящего, и меня в том числе, неожиданностью. В интонациях чудилась едва уловимая насмешка; я готов был поклясться, что она передразнивает Миля. — По праву старшинства и крови, разумеется. — Она тоже поднялась.
— Старшинства? — Бровь Амалиора красноречиво взлетела, отражая удивление, но больше ни один мускул на лице не дрогнул, а выражение глаз оставалось спокойно-пронзительным.
— Мии галь Ивиталь Индал-эль из корней Белого Ясеня, — с вежливой ироничной улыбкой представилась эльфийка.
Замерли все.
Инородцы растерянно хмурились, не понимая, что так удивило Перворожденных. Валлендор и его товарищи выглядели удовлетворенными и явно довольными произведенным эффектом, то есть — для них это новостью не стало. А вот все остальные таращились на Тилль, кажется, едва борясь с желанием протереть глаза, прочистить уши и ошарашенно потрясти головой.
