— Люди боятся Времени и всегда мечтали победить его здесь, в Срединном мире, не понимая, что тем нарушат закон. Страх сильнее разума. — Химик прикрыл серые глаза, старые, очень усталые глаза, и Бергер неожиданно почувствовал облегчение. Взгляд фабричного лидера давил, даже когда он смотрел в сторону, например на огонь. — Люди думали, что воюют со страхом, но в действительности пытались сломать закон.
— Закон Времени?
— Закон Мира.
Разговор, несмотря на дневное время, шел у костра, который развели во дворе Фабрики Ача с Вачей; развели, потому что Химик, как успел понять Бергер, был большим любителем открытого огня. Впрочем, последние дни выдались зябкими, и лишнее тепло не мешало.
Фабрикой (то есть как положено) шесть стоящих недалеко от леса корпусов называл только Бергер, а вот местные — жители лежащего в трех верстах поселка — звали логово Химика просто: Жрать.
— Мы отказываемся понять, что миром правят простые законы, в основе которых лежит элементарная логика: каждому отведено свое Царство, и поэтому богам нет хода в Срединный мир, так же, как мертвым. Каждый должен прожить свое Время, а потом совершить путешествие по Великому Древу. Законы просты, а потому неколебимы. Снаружи неколебимы, но не изнутри.
Химик кинул в костер ветку, и пламя бросило на его лицо отблеск, резко выделив шрам. Получилось жестко.
— Каждый мир доверчив к своим обитателям, силен ими и перед ними беззащитен. Могучий колдун этого не знал, он просто хотел все изменить…
— Колдун? — переспросил Федор. Он уловил изменившийся тон и понял, что теперь вопросы разрешены.
— Очень сильный.
— Мертвый?
— Зачем мертвый? — удивился фабричный лидер. — Живой.
— Я слышал сказки, в которых колдуном называют Мертвого, — уточнил Бергер.
— Это какого же?
— Который виновен в Дне Беды.
— Мертвый заслужил, — помолчав, признал Химик. — Но моя история не о Дне Беды, а о законах мира.
— Люди говорят, что Мертвый убил мир, — тут же забросил удочку Федор, чем вызвал еще одну паузу.
— Местные люди? — осведомился Химик, протягивая к огню серые руки.
— Нет, липчане.
— Эти — могут сказать, — улыбнулся фабричный. — Но ведь ты хотел послушать мою историю, а не россказни липчан, так?
— Так.
— Тогда слушай.
Тон погрубел, и молодому человеку оставалось одно:
— Извините.
Бергер действительно хотел слушать, для того и пришел, вот и повинился.
— Колдун, о котором рассказываю сказку я, был очень силен. Он мечтал изменить мир, не понимая, что тем убивает его. Он создал запретную душу…
