По мере расширения моего списка клиентов в Джерси примеры мошенничества стали более очевидными. Тем не менее, налаживая деловые отношения со своими коллегами, я видел, что большинство из них безразличны к более глубоким следствиям своей работы. Они просто зарабатывали деньги. Младший персонал переходил с места на место, чтобы обеспечить себе высокую зарплату, а старшие партнеры упорно работали, чтобы заполучить свои миллионы как можно быстрее. Все думали только о поиске новых путей уклонения от налогов. Каждый, кто когда-либо работал в сфере минимизации налогов, знает, как нанимаются команды юристов и бухгалтеров для изучения принятых правительством постановлений с целью выявления в них налоговых лазеек. Конечно, только самые богатые могут позволить себе платить 850 долларов в час тем, кто разрабатывает тщательные схемы минимизации налогов, а большая часть малого бизнеса к ним не относится. Из-за такого неравноправия в минимизации налогов крупный бизнес получает губительное для остальных конкурентное преимущество, перекладывая налоговое бремя на плечи предприятий со средним и низким доходом.
Но никого из моих коллег не взволновало то, к чему все это может привести. Они ничего не желали видеть дальше своего носа. Вне работы их разговоры обычно ограничивались местными сплетнями, машинами и ценами на дома, а мои переживания по поводу источников денег, поступающих на счета оффшорных трестов и компаний в основном из африканских стран, они просто игнорировали. Однажды в пятницу, прежде чем отправиться на отдых под девизом «Слава Богу, пятница!», супервизор моего отделения, Сандра Биссон, сказала мне в своей характерной туповатой манере, что ей не интересны подобные темы и «вообще наплевать на Африку». Сандра не была исключением. Ее жизненные интересы ограничивались спортивными кабриолетами и пьянками по выходным. Она ненавидела свою работу, считая ее скучной и однообразной, но видела в ней способ быстро разбогатеть. Как это ни странно, она мне нравилась, и мы хорошо ладили. Меня потрясала ее грубоватая откровенность и отсутствие всякого сочувствия (не говоря уже о симпатии) к менее обеспеченным людям; она старалась подлизываться к богатым клиентам. Во многих отношениях она олицетворяла 1980-е годы, с ее пристрастием к гедонизму и абсолютным эгоцентризмом. Как и большинство моих коллег, Сандра не видела никакой связи между нашей работой и существующей в мире преступностью и несправедливостью. Более того, она не хотела этого видеть.
