«Тигр, — решила она, — тигрище как он есть. Таится, выжидает, подкрадывается, а потом как прыгнет — и со всеми косточками сожрет»
Они не могли не найти общего языка — и хотя царица была уставшей, запыленной, но противиться любопытству своему и нетерпению не стала. Быстро посетила купальню в выделенных ей роскошных покоях, порасспрашивала почтительных служанок, ухаживающих за ней с благоговением, с удовольствием надела одно из преподнесенных хозяином пустыни платьев, полюбовалась на чудесные золотые украшения, решая, что выбрать, и, наконец, во всем своем великолепии явилась на поздний ужин в прекрасном резном зале.
Разговор тек легко — двое властителей присматривались друг к другу, обсуждали будущее взаимодействие, визиты, и не замечали, как проходит время — дети разных эпох, разных культур, они чувствовали себя удивительно близкими друг другу. Иппоталия все сравнивала — если Четери был грубоватым и острым, вызывал желание попробовать его, усмирить, покорить, то Нории был скалой нерушимой, о которую можно биться бесконечно — и не сломать ее.
Общение становилось все непринужденнее, и когда прозвучал вопрос о войне полутысячелетней давности, Нории ответил на него. Рассказал и о заключенном в камень своем народе — Талия вздыхала и горевала, и смотрела печально. И о том, почему и зачем он похитил Ангелину Рудлог. Только о том, что происходило здесь, во дворце, не стал рассказывать, а царица мудро не спрашивала. И так все было видно.
— Ты не просил совета, — произнесла она, дослушав собеседника, — но я выскажу его. Любая из моих дочерей с радостью бы вышла за тебя и приняла бы как повелителя, несмотря на наши обычаи. Но Красные никогда не признают господства над собой, — тут она вспомнила Василину и поправилась, — хотя могут отдать себя добровольно, если мужчина силен. Сделай в этот раз все по чести. Попроси ее руки, дай возможность принять решение. И не торопи, не ограничивай во времени — а то заупрямится и сделает все наоборот.
Нории усмехнулся, склонил голову — и светлый ключ в красных волосах мазнул его по плечу.
— Поверь, царица, — сказал он, улыбаясь, — об упрямстве Рудлогов я знаю все.
Утром Чет отнес сонную Иппоталию обратно на Маль-Серену, и прекрасная царица, ступив на свою землю — к облегчению домочадцев, решивших было, что пропала их государыня в драконьей стороне — строго приказала дракону навещать ее почаще. Обняла, расцеловала и пожелала удачи в освобождении незнакомой ей Светланы, которой так невероятно повезло.
