«Удачи, Мастер»
Пять дней назад, Маль-Серена
Царица Иппоталия почти каждое утро встречала рассвет на берегу океана. Она видела многие рассветы— и нежные, розовеющие, купающиеся в тихой и дымной зеркальной поверхности, и стылые, когда по поверхности воды тянет низом северный ветер с владений Гюнтера Блакорийца, а море тревожно гонит косые волны на берег, и штормовые, грозные, когда солнце едва пробивается из-за рваных туч и пляшет светлыми пятнами на огромных валах зеленоватой воды, рушащейся песком и пеной к ногам владычицы Маль-Серены.
В любую погоду она купалась — здоровалась с морем — и оно крепко держало свою дочь в прозрачных ладонях, показывало ей чудеса в своих глубинах, дарило тяжелые старинные сундуки с затонувших когда-то кораблей, играло с ней дельфинами и касатками, щекотало стайками разноцветных рыбок. И сама она родилась в соленой воде, и дочерей рожала в теплом прибое — и каждую океан принял ласково, нашептав ей имя. И в последний путь дети Синей Богини уходили в свою стихию, как было заведено испокон веков.
Редко, но бывало, что царица по несколько часов проводила под водой и выходила на берег цветущая, прекрасная, отдохнувшая лучше, чем после самого сладкого сна. В народе говорили, что иногда правительница, как и далекая основательница царского дома Таласиос Эфимония Серена, оборачивается большой чайкой и лениво скользит над волнами, а то и садится на воду и долго качается на них — когда ей нужно подумать. Но из говоривших никто этого лично не видел, а живущие во дворце умели хранить секреты.
Вот и сегодня ждали свою царицу на берегу служанки с полотенцами и напитками, ждала охрана — хотя кто бы посмел напасть на госпожу в ее владениях? — а она медленно выходила из неохотно отпускающего ее океана, целующего на прощание ее спину и ноги, и тело после воды казалось тяжелым, грузным. Поднявшееся уже солнце грело песок и светило ей в лицо, и чайки кричали своими пронзительными голосами, и теплый ветерок обещал жаркий день, даром, что зима была на носу.
Царица вдохнула соленый йодистый воздух, улыбнулась рыбешкам, тыкающимся ей к ступням, и вышла на берег. Служанки вытерли ее тело, помогли надеть простой хитон, подали напитки — и она медленно пошла ко дворцу в сопровождении стайки женщин.
Сквозь старую оливковую рощу с кряжистыми деревьями, трепещущими сизыми листьями, пролегал ее путь, и она замедлила шаг, почувствовав что-то необычное — и свернула влево, туда, где деревья стояли очень плотно, давая густую кружевную тень.
