Я перестал бояться, и Цезарь это понял. Он тогда долго смотрел на меня, после чего сказал: „В страхе нет постыдного, это разновидность инстинкта самосохранения“. А я ответил: „Плевать на инстинкт, любую машину можно починить“. После этого Цезарь смотрел на меня ещё дольше и ушёл.
И не возвращался три дня.
Цезарь — не Бог, как бы он ни старался.
Он изменил меня снаружи, но не смог залезть внутрь. Свои чувства я убил сам. И некоторые из них — ещё до встречи с Цезарем.
Наверное, поэтому он не смог ничего сделать со мной.
Но я скучаю по эмоциям.
Однако иногда я рад, что их у меня нет. Потому что человеку трудно мыслить, будучи подвешенным к потолку, а роботу — плевать. Робот всегда хладнокровен и выдержан».
(Аудиофайл 625–789–8–209845
статус: любопытный
стереть: нет)
* * *
— Тебе не больно? — почти участливо осведомился Боксёр.
Вопрос вызвал вполне объяснимое недоумение:
— Учитывая обстоятельства, любой мой ответ выглядел бы глупо, — криво усмехнулся Сатана, чьи скованные руки были притянуты к потолку, отчего тело вытянулось в струну. Ему не было больно — искусственные конечности «держали» неудобную позу, — однако раздражало ощущение беззащитности, понимание, что он в полной власти Боксёра.
— Ты уже ответил.
— И что ты понял из моих слов?
Подвешенный за соседний крюк Майор саркастически — насколько это было возможно — усмехнулся, за что тут же получил по рёбрам от падлы, которого главарь — обладатель переломанного носа — называл Горьким. Ещё один подручный, знакомый друзьям Мешок, только-только уселся на перевёрнутый ящик — умаялся избивать пленников — и оттуда издал одобрительное восклицание. Майор коротко ругнулся. Боксёр неприятно улыбнулся.
В низеньком помещении — подвале бара, название которого друзья не разглядели, — было душно и влажно, резко, до тошноты, воняло потом и кровью. Пока — старой кровью, накопившейся за долгое время «использования» комнаты, въевшейся в стены и пол, но было очевидно, что рано или поздно падлы начнут резать пленников и к застарелому запаху добавится свежий, острый.
— Ты хорошо держишь боль… — протянул Боксёр, внимательно разглядывая обнажённого до пояса Фредди. — Тело у тебя тоже железное?
— Только конечности.
— Значит, ты просто крепкий парень?
— Со стороны виднее, — рассудительно произнёс Сатана. — Но я не в восторге от происходящего.
— Скажи, где мои радиотаблы, и всё прекратится, — улыбнулся Боксёр. — Пожалей моё время и своё тело.
Местные уже объяснили пленникам, в чём их подозревают, так что дополнительных уточнений не требовалось.
