— Я скучаю по людям, — ровно ответил Сатана. — Раньше было больше настоящих людей.
— Настоящих — это каких?
— Добрых.
— Жизнь стала злее.
— Да, — согласился Фредди. — Но когда она была сахаром?
Несколько минут друзья молчали, глядя на экран радара, а затем Майор, в сотый или тысячный раз за время их знакомства, поинтересовался:
— Ты сам понимаешь, насколько ты сумасшедший?
— Да, — кротко ответил Сатана.
— Хорошо.
Зандр — это камни. Жара. А осенью — дождь, но его воду можно пить лишь после серьёзной очистки. Зандр — это ядовитые джунгли, которые ползут и сами по себе, и вместе с дождём. Зандр — это кровь.
Но в первую очередь Зандр — это камни.
Мало людей. Почти нет дорог. Здесь невозможно уследить за всеми передвижениями, особенно ночью, особенно в дождь, поэтому командиры двух небольших конвоев, старательно обогнувших фермы и мелкие поселения, чувствовали себя относительно спокойно.
Насколько это чувство вообще возможно в Зандре.
Командиры встречались не в первый раз, считались почти союзниками, и даже отсутствие радиосвязи — осенние дожди Зандра серьёзно ограничивали дальность передачи — их не смущало.
— Пасмурно сегодня, — произнес пароль Жеребец, увидев на радаре грузовики из Тулена.
И улыбнулся, услышав:
— Хороший хозяин собаку не выгонит.
— А жеребца?
— Жеребцу надо бегать… Привет.
— Привет.
Сегодня местом встречи стал заброшенный мотель, наполовину утонувший в каменной пыли Зандра. Точнее, не сами постройки, в которых можно было легко устроить засаду, а точка в полукилометре к западу. Именно там, на ровной, как стол, земле, съехались сбросившие скорость машины. Два вооружённых грузовика из Тулена, грузовик и приземистый колёсный броневик из ДылдаСити.
Машины прикрытия остановились позади, наведя друг на друга стволы крупнокалиберных пулемётов — пределы союзнических обязательств в Зандре всегда были несколько размыты, — а командирские подъехали одна к другой вплотную.
— На словах что-нибудь скажешь? — осведомился Жеребец по радио. Обычно они открывали окна и болтали «вживую», но дождь заставил их отказаться от этой привычки.
— Через три дня к Боксёру прибудет личный посланник падишаха. Он всё скажет.
— Понял.
Пока командиры разговаривали, их помощники сноровисто перенесли в чрево броневика тяжёлый контейнер, захлопнули люки и разбежались.
— Доброй ночи.
— И тебе.
Они и раньше-то не задерживались для пустой болтовни, а мощный ливень стал дополнительным стимулом, чтобы поскорее распрощаться. Конвои развернулись, дали по газам и разъехались.
