Нет! Только не в моём мире! И плевать на долг, я не могу здесь больше оставаться! – с этими мыслями я, не спавшая всю ночь, и с опухшими от слёз глазами, решила покинуть этот дом, и больше никогда не вспоминать о чудовище, которое в нём обитает.
Спустившись в кухню, чтобы сообщить миссис Маккарди о своём решении уволиться, я, недоуменно остановилась при виде следующей картины: Экономка сидела за столом, и, уронив голову на руки, судорожно рыдала.
– Миссис Маккарди? Что случилось? – я нерешительно положила руку на её плечо.
– Всё… всё х-хорошо…– между всхлипами произнесла она. – Н-не волнуйся, вс-сё нормально.
– Нет, не нормально. Что с вами случилось? Я могу вам чем-нибудь помочь? – растерявшись, я, совершенно забыла о цели своего прихода. Рыдания пожилой женщины, разрывали мне сердце.
– Нет, девочка, спасибо, – вытерев слёзы, произнесла она. – Со мной-то всё в порядке, а вот…– она покачала головой, – с Девлином, что-то происходит.
– С жиру бесится ваш Девлин, пороть его некому, о то сразу бы за ум взялся.
Женщина тяжело вздохнула:
– Ты права, деточка. В том-то всё и дело, что некому. Один он совсем, и некому его наставить на путь истинный. При живых-то родителях, растёт как сорняк никому не нужный.
– А, ну конечно, вы его ещё оправдывать начните…
– Я не защищаю и не оправдываю. Я ведь его с сестрой, считай, с младенчества знаю. Они для своих родителей всегда были лишней обузой, те никуда их с собой не брали. Помню однажды, когда Девлину было лет пять, он сильно простудился, и лежал совершенно один в своей комнате с температурой под сорок. Он весь горел, и звал маму. А, та, боясь от него заразиться, ни разу не зашла его проведать. А когда через год, он упал с велосипеда и сломал себе руку, его родители даже не потрудились вызвать врача, объясняя всё тем, что они приглашены на званый ужин, и опаздывать туда никак нельзя. Помню, он тогда вытер слёзы, и сказал мне: – Не беспокойся Энн, иди спать, я потерплю. И он терпел! Терпел несколько дней, пока ему не сделалось совсем плохо, и он просто не в силах дольше терпеть боль потерял сознание.
С тех пор, он больше никогда никому не жаловался. Всегда держал всё в себе. Он никогда не видел иной жизни, рос один, и никогда не впускал никого в свою жизнь.
Слова экономки больно отдавались в моём сознании. Перед глазами стоял образ малолетнего мальчугана, отчаянно зовущего маму. Бедняжка! Я и представить себе не смогу такое!
Помню, когда у нас кто-то из детей падал, или же просто расцарапал руку или ногу, то всё превращалось в трагедию века – мама мазала царапину йодом, папа дул, а все остальные старались рассмешить и отвлечь от боли. А потом, пострадавшего буквально заваливали всякими вкусностями и подарками.
