С ним тягаться было невозможно.
Но Борис медлил.
Медлил, и не понимал, почему это делает.
А потом пришло понимание происходящего.
Запах рыженькой изменился.
В нем появился страх, липкий и вязкий. И помимо страха в нем отчетливо проступила боль. Вернее, ожидание боли. У Бориса было очень чуткое обоняние даже для сверхъестественного существа, он мог учуять запахи, которые для обычного человека были и вовсе не доступны. Он различал оттенки запахов, и, смеясь над собой, поговаривал, что уйдет работать в парфюмеры.
Вот и сейчас, ему не понравилось, что произошло с запахом Майи. Откровенно говоря, ему всегда было глубоко наплевать, что испытывают другие, как они реагируют на его действия и поступки. Существовал он и его эгоистические желания. Он был истинным представителем своего рода. Даже братья, Велест и Игорь упрекали его в излишней жесткости по отношению к другим. Он прислушивался к их мнению, потому что для него семья была единственным весомым фактором в этой жизни.
Но поступал он по-своему.
В голове возникла мысль, что рыженькая отлично знает, что такое боль. Люди, которые просто знали, что существует такое понятие, или испытывали нечто отдаленно напоминающее настоящую боль — не могли источать такой запах.
Майя продолжала сидеть, придавленная его руками. Она даже перестала дышать. И глаза открыть так и не решилась.
Борис грязно выругался.
— А, ну, пошли! — рявкнул он и потянул её за собой.
— Ай! — девушка поморщилась от неприятных ощущений в плече. Но он не оставил выбора, ей пришлось выбраться из машины вслед за ним.
На улице, лениво прислонившись к своим авто, стояли ещё трое вампиров. Они не отличались примечательной внешностью — больше походили на военных — с хорошо развитыми фигурами и короткими стрижками. Как только появился Борис, все трое подобрались.
— Выезжаем, — коротко скомандовал он, продолжая удерживать Майю рядом.
Та предприняла ещё одну отчаянную попытку вырваться.
— Пустите меня…, - на этот раз её голос прозвучал жалостливо. Она готова была молить, лишь бы мужчина с татуировкой на лице исчез из её жизни раз и навсегда. Зря она вчера радовалась, что легко отделалась во время встречи с Борисом Сандровским.
Если бы она знала, к каким последствиям это приведет, уехала бы из Вены вчера же ночью.
— Нет, — коротко ответил он, и Майе стало по-настоящему плохо.
— Моя трость!…
— Принести!
Он взглянул на девушку, которая не могла поспевать за его быстрым размашистым шагом, и подхватил на руки.
