Кайф от очуха был необыкновенный, не имеющий ничего общего с прочими кайфами. В нем была необъяснимая, неизведанная доселе Сенечкой сладость раскаяния и добровольного признания во всех грехах. Это было нечто!
Компания следаков, сам Великий, зашедшая на минутку жена Великого и любопытная челядь — все без исключения впали в некий транс под действием Сенечкиного рассказа. А Сенечка не умолкал! Он фонтанировал со всех сторон, подобно подбитой подводной лодке, струи его красноречия били справа и слева, сверху и снизу, и все находящиеся в комнате понимали — скоро конец. То есть, не Сенечка иссякнет, об этом не могло быть и речи, нет, все окружающие пойдут ко дну, если немедленно не бросятся затыкать дыры его речевого аппарата. Но сил не было, и воли не было, и вот уже не стало совсем ничего…
Но тут в пускающей последние пузыри, тонущей комнате раздался рев Великого Орка. Нет, не зря он все-таки был Властителем, ой, не зря. Неважно, какие у тебя зубы, была бы в порядке глотка.
— Заткнись! — зарычал Великий Орк.
На Сенечку это подействовало мало, а вот на подданных — очень даже подействовало. Подданные немедленно развили бурную деятельность по затыканию Сенечки и немало в этом преуспели.
Изловчившись, изобретательный Дробила воткнул горлуму в рот кляп. Точнее, затычку от бочки с пивом. Затычка была снабжена краном, который можно было открывать-закрывать по мере необходимости.
— Где украденные тобой челюсти! — отдышавшись, спросил Великий Орк и сделал знак Дробиле, чтобы тот отвернул кран.
— … когда я состоял в комплексной банде сатириков-юмористов, — запенилось из открытого крана, — мы делали вот так…
Как делали комплексные сатирики-юмористы, осталось неизвестным, поскольку Дробила поспешно завернул кран.
— Какая гадость, — искренне возмутилась Великая Оркиня, — надо же, до чего мальчика довели! С кем связался, с сатириками-юмористами! Хуже этого ничего и быть не может! А вдруг они за ним придут?
— Успокойся, милая, — Великий Орк погладил супругу по нежно-зеленому запястью, — Их всех сожгли и пепел по ветру развеяли.
— А вот и зря развеяли, — встрял Василий. — Их не развеивать надо было, а в Ородруин бросит. Живьем. Теперь этот пепел летает, где попало, а он, между прочим, заразный.
— Точно, — пробасил Дробила. — То-то меня время от времени на шуточки пробивает! Чувствую, что вот-вот ляпну какую-нибудь гадость, а удержаться не могу. Это все они, сатирики с юмористами в придачу. Летают, понимаешь ли, то в пиво попадут, то на воблу сядут. Спасу нет!
