Время от времени я говорил себе, что нужно предложить ей оставить работу. А затем передумывал. Она ни на что не рассчитывала, но я вполне мог ее содержать. Однако я не был уверен в том, что мы можем стать новыми Адамом и Евой. Непосильная задача! Мысль о том, чтобы родить Каина, обращала меня в панику. Какая глупая идея, говорил я себе в плохие минуты, пытаться все начать сначала, как раз в тот момент, когда мы подошли к самому концу. Вместе с тем я и сожалел о том, что кто-то мог бы родиться, жить, однако так и не появится на свет. Столько приключений, столько любовных переживаний, столько всего могло бы у нас быть, если бы мы умели жить и ценить каждое мгновение. В конце концов, все это лишь литературщина. Воспоминания, которые питало мое детское чтение нравоучительного характера.
Присутствие официантки было в этот момент для меня бесконечно полезным. Когда я смотрел на ее потрескавшиеся руки, мне становилось больно; если бы она хоть немного за ними ухаживала, то ее руки были бы очень красивыми. Она и сама была красива — миниатюрная, с длинными ресницами, замечательными черными глазами, выразительным лицом. Что же — она все время будет рядом, всю жизнь, до конца? Уже согбенная, а я ковыляю, опираясь на палку, — картина эта ужасала меня. Чтобы представить ее себе, достаточно было посмотреть в окно. По улице проходили сотни старых людей, сгорбленных, опирающихся на трости. Я вспоминаю об одном митинге стариков. Покашливая, они говорили, что жизнь прекрасна, требовали увеличения пенсий и возвращения в ряды работающих сограждан. На самом деле я был более старый, чем они. Мысль о том, что я могу дать официантке лучшую жизнь, переплеталась со всеми этими мыслями. Что делать? Ведь до настоящего времени все хорошо шло, вернее неплохо. Завтра посмотрим. И она, и я, мы, возможно, очень скоро умрем. Она, наверное, раньше. Меня преследовала тревожная мысль о возможном несчастном случае, и я долго в нерешительности топтался на месте, прежде чем перейти улицу.
Когда она проснулась, я с улыбкой во все лицо и самым благородным его выражением промолвил:
— Я давно хочу тебе сказать: ты можешь больше не ходить на работу. Ты же знаешь, у меня достаточно денег.
Она ответила, что ожидала этого предложения с самого начала нашего совместного проживания. Но и она колебалась, не только я. Она уже успела почувствовать, как это трудно — жить с неврастеником. Все время заниматься мною, утешать — это нелегко, очень нелегко. Кто-то пообещал ей другую работу, более того, этот кто-то нравился ей.
